20 октября, 2012

Полигон для «Беркута» (4)

Окончание.

Начало в № 2 за 2011 г.

Первые пуски ракет на этом этапе были автономными и производились для проверки захвата и сопровождения ракет станцией. Следующие пуски производились уже в замкнутом контуре управления – с автоматическим наведением ракеты станцией Б-200 на так называемые условные цели, имитируемые электронно с помощью специального устройства станции. Первый пуск ракеты в замкнутом контуре управления был произведен 2 ноября 1952 г. по неподвижной условной цели.

Пуск (хотя прошел не совсем удачно – из-за возмущений, возникших в контуре, ракета перед встречей с целью разрушилась) был весьма важным. Впервые была практически проверена большая теоретическая работа, в которой участвовал и полигон, по формированию такой сложной системы автоматического управления.

В честь этого пуска 20 лет спустя на домике площадки № 30, где жил Расплетин, была установлена мемориальная доска (в настоящее время она находится в музее КБ-1). После проведения необходимых мероприятий были осуществлены пуски по условным целям с различными высотами и скоростями полета для отработки вывода ракеты на траекторию метода наведения, проверки ее управляемости в контуре и оценки точности наведения на цель.

Однако стрельба по условной цели не позволяла проверить работу боевого снаряжения ракеты (радиовзрывателя и боевой части) и оценить все составляющие ее ошибки наведения на цель. Это можно сделать лишь при стрельбе по реальным целям – мишеням. После приобретения опыта стрельбы и начались такие пуски.

Первыми мишенями были парашютные, состоявшие из уголкового металлического радиолокационного отражателя и парашюта. Мишень сбрасывалась с самолета, который затем уходил из зоны действия комплекса, и пока мишень медленно опускалась на землю, по ней производился пуск ракеты. Наряду с пусками по одиночным парашютным мишеням были проведены стрельбы с одновременным наведением двух ракет на две парашютные мишени.

Транспортировка ракеты В-300
Фотоархив «ВКО»

Далее последовали пуски по самолетам-мишеням. В качестве самолетов-мишеней использовались поршневые бомбардировщики Ту-4 (аналоги американских бомбардировщиков В-29), оборудованные аппаратурой радиоуправления их полетом. С расположенного недалеко от полигона аэродрома ВВС Владимировка самолет-мишень поднимали летчики. После вывода его на заданную высоту и курс экипаж выбрасывался с парашютами, а самолет-мишень далее управлялся по радио. Каждый самолет-мишень сопровождался парой истребителей для управления им и при необходимости его уничтожения.

При входе самолета-мишени в зону действия станции Б-200 истребители отходили от него на безопасное расстояние. Если самолет-мишень не уничтожался на первом заходе на огневой комплекс, то он (если не отказало радиоуправление) выводился на второй, а иногда на третий заходы.

На стрельбы по самолетам-мишеням на полигон прибыли начальники ПГУ и ТГУ Б. Ванников и В. Рябиков, председатель НТС ТГУ А. Щукин, С. Берия. В. Калмыков, С. Лавочкин и А. Расплетин уже были на полигоне. Забавный случай произошел с Щукиным. Он захотел ознакомиться с размещением опытного образца станции Б-200. Доклад о ней был поручен одному из начальников групп. Офицер, увидев генерал-майора с малиновыми лампасами, прочел ему популярную лекцию по основам радиолокации.

Щукин терпеливо выслушал ликбез и только потом попросил показать ему размещение аппаратуры. Когда офицеру сказали, что он докладывал академику – крупному специалисту по радиолокации, тот готов был от смущения провалиться сквозь землю (исключительная деликатность Щукина была притчей во языцех). Так, когда он заходил в кабинет начальника группы отдела анализа майора Ю. Вермишева, тот, естественно, вставал, и они оба стояли, пока Вермишев не говорил: «Александр Николаевич, садитесь, пожалуйста».

Оборудование стартовой площадки предназначено для установки ракеты В-300 в вертикальное положение и ее старта
Фотоархив «ВКО»

Первый самолет-мишень был сбит тремя ракетами 26 апреля 1953 г. Это была историческая стрельба – впервые самолет сбит новым видом оружия. Еще четыре самолета-мишени сбиты девятью ракетами. Один из самолетов-мишеней упал недалеко от площадок. Посмотреть на горящий самолет примчалось много людей. Вдруг раздался взрыв (рвались стойки шасси): кто упал на землю, кто стремительно побежал прочь, но никто не пострадал – все отделались легким испугом.

Всего на первом этапе комплексных испытаний был произведен 81 пуск, в том числе 12 пусков по пяти сбитым самолетам-мишеням.

На втором этапе комплексных испытаний – с 6 июня по 17 сентября 1953 г. был произведен 41 пуск, из которых 28 с целью проверки доработок ракеты и ее бортового оборудования и уже 13 – для контрольного отстрела первых серийных ракет.

В процессе двух этапов комплексных испытаний все испытательные работы и их анализ постепенно переходили в руки полигона.

После ареста Л. Берии и смены руководства КБ-1 (якобы для проверки их деятельности по испытаниям «Беркута») на основании распоряжения Совмина СССР от 27 августа 1953 г. проведены так называемые контрольные испытания системы С-25 (так с этого времени стал именоваться «Беркут»). Целью этих испытаний были проверки эффективности поражения реактивного бомбардировщика Ил-28, имевшего меньшие размеры и большую скорость нежели Ту-4, многоканальности станции Б-200, стрельбы очередью по самолету-мишени Ту-4 и эффективности новой модификации ракеты В-300 – ракеты 207А.

Испытаниями руководила комиссия под председательством В. Калмыкова. Впервые в испытаниях системы принял участие высокий военный начальник. В комиссию был включен первый заместитель командующего Войсками ПВО страны маршал артиллерии Николай Яковлев (незадолго до этого освобожденный из заключения и реабилитированный).

Зарядка ракеты В-300 основным и пусковым горючим
Фотоархив «ВКО»

Самолет-мишень Ил-28 был оборудован такой же аппаратурой радиоуправления и применялся так же, как и самолет-мишень Ту-4. На этих испытаниях уже все работы на средствах системы и анализ результатов испытаний проводились офицерами-испытателями полигона. Представители разработчиков присутствовали в качестве наблюдателей, иногда дававших советы, но в ход дела практически не вмешивались. В это время Б. Пуга был переведен на работу по боевому применению системы, начальником третьей команды стал Г. Легасов, а его заместителем – И. Пенчуков. Начальником четвертой команды стал А. Ливенцов.

В ходе контрольных испытаний (с 22 сентября по 7 октября 1953-го) было проведено 33 пуска ракет 205, из которых 21 пуском было сбито четыре самолета-мишени Ил-28 и четыре самолета-мишени Ту-4, а четырьмя проверено одновременное наведение четырех ракет на четыре парашютные мишени. Контрольные испытания выявили дополнительно ряд недостатков системы. Стало также ясно, что без развертывания на полигоне штатного огневого комплекса в полном составе нельзя проверить весь круг вопросов, связанных с боевым применением системы.

Кроме того, было произведено четыре пуска ракет 207А, которыми сбито два самолета-мишени Ил-28 и один – Ту-4. Пуски ракет 207А показали, что ее боевая часть имеет более высокую эффективность, нежели боевая часть ракеты 205. Во время этих испытаний с целью ознакомления с системой С-25 полигон посетил первый заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Александр Василевский, единственный от военных визировавший постановление о создании системы «Беркут» в ранге министра Вооруженных Сил. Он присутствовал при пуске четырех ракет по четырем парашютным мишеням.

Был на контрольных испытаниях и незапланированный эксперимент. Во время одной из стрельб оператор Б-200 произвел пуск ракеты 205 по истребителю сопровождения самолета-мишени, случайно залетевшему в зону действия Б-200, приняв его за самолет-мишень. К счастью, была пущена телеметрическая ракета. Летчик другого самолета сопровождения заметил летящую на самолет его напарника ракету и сообщил об этом по радио. Обстрелянный летчик перевел самолет в крутое пикирование и, как показала запись на станции Б-200, тем самым существенно увеличил (примерно в полтора раза) ошибку наведения ракеты. Это был, видимо, первый в истории маневр самолета против зенитной ракеты, впоследствии широко применявшийся в локальных войнах (хотя этот маневр не всегда помогал).

Зарядка ракеты В-300 основным и пусковым окислителями
Фотоархив «ВКО»

После контрольных испытаний – с 14 октября 1953 г. по 29 сентября 1954 г. проходил третий этап комплексных испытаний огневого комплекса системы С-25 с ракетой 205. На этом этапе были проведены проверка доработок огневого комплекса и ракеты по результатам предыдущих испытаний, проверка доработки станции Б-200 с целью улучшения точности наведения ракет, особенно на пассивном участке их полета, и оценка возможности снижения нижней границы зоны поражения системы. На этом завершающем этапе был произведен 81 пуск: 46 – для проверки доработок огневого комплекса и ракеты, из которых тремя пусками было сбито два самолета-мишени Ту-4, и 35 – для отстрела серийных ракет.

В 1953 г. началось заселение двух кварталов жилых домов, построенных в жилом городке для офицеров Спецуправления № 3. Это были двухэтажные кирпичные дома почти со всеми удобствами, кроме газа и горячей воды, а в квартирах начальников появились телефоны.

В эти дома перебирались офицеры из сборно-щитовых домиков, для которых это был уже переход из «варварства» в «цивилизацию», и поселялись офицеры, прибывшие на службу в Спецуправление № 3. Жилые кварталы стали озеленяться, офицеры высаживали около домов тополя и летом их усердно поливали.

Во время проведения третьего этапа комплексных испытаний системы на основании постановления Совмина СССР от 19 января 1954 г. началось строительство площадок 50 и 51 для размещения штатного двадцатиканального огневого комплекса системы С-25. Площадки располагались недалеко от площадок 31 и 32 и предназначались: 50-я – для штатной станции Б-200, 51-я – для штатной стартовой позиции.

В конце лета 1954 г. генерал Кулешов с группой офицеров (Г. Легасов, В. Суслов, Н. Малков, Ю. Кирко, Б. Громов) убыл в Москву для организации 4-го управления Министерства обороны (будучи в составе 4-го управления МО, Ю. Кирко и Б. Громов участвовали в приемке системы С-25 под Москвой).

Установка в ракету В-300 боевой части
Фотоархив «ВКО»

И. о. начальника полигона стал И. Шушков, начальником третьей команды – И. Пенчуков, а его заместителем по технической части – В. Едемский. В этом же году в аппарат главкомата Войск ПВО страны убыл Б. Пуга.

После развертывания штатного комплекса и укомплектования его личным составом 1 октября 1954 г. начались государственные испытания системы С-25 с ракетой 205, а 30 сентября 1954 г. государственные испытания ракеты 207А в системе С-25. К этому времени были закончены автономные и комплексные со станцией Б-200 испытания ракет 207 и 207А. Всего на этих испытаниях произведен 61 пуск (автономных, по условным целям, парашютным мишеням) и семь пусков по самолетам-мишеням, которыми сбито шесть самолетов-мишеней (пять – Ил-28 и один – Ту-4).

Был готов к государственным испытаниям полигон – все испытательные работы проводились личным составом самостоятельно. Отделом анализа совместно с разработчиками были созданы научные основы испытания системы наведения ракеты и оценки ее эффективности. От полигона главную роль в выполнении этой работы и в реализации ее результатов в процессе испытаний сыграл Ю. Вермишев. По методике оценки эффективности системы много поработал Б. Белоцерковский.

Задачей государственных испытаний на полигоне была оценка тактико-технических и эксплуатационных характеристик огневого комплекса системы С-25 с ракетой 205 и ракеты 207А с этим огневым комплексом, а также возможности принятия их на вооружение Войск ПВО страны.

Для проведения государственных испытаний была назначена весьма представительная комиссия во главе с маршалом артиллерии Н. Яковлевым. Во время проведения государственных испытаний он почти постоянно находился на полигоне, вникал в суть проводимых работ, внимательно слушал доклады офицеров полигона, задавал ясные вопросы, со всеми держался просто. Многих офицеров знал лично. Несмотря на некоторую внешнюю суровость и как бы старческую ворчливость, он был не только умным начальником, но и внимательным и заботливым человеком.

Он возмущался, когда видел небрежное отношение к людям, и неоднократно делал замечания по этому поводу. Вот только два примера. Офицеров и служащих привозили на 30-ю площадку из жилого городка на автобусах и грузовиках. Из последних все, в том числе и женщины, выбирались через закрытые задние борта. Это однажды увидел Яковлев. Вечером после заседания комиссии он сделал по этому поводу резкое замечание исполнявшему обязанности начальника полигона.

Силовой шкаф стартовой площадки предназначен для питания электроэнергией бортового оборудования ракеты и стартового подъемного устройства
Фотоархив «ВКО»

На следующий день борта грузовиков открывались и даже появились лесенки. Однажды совещание у Яковлева, на котором присутствовали несколько офицеров отдела анализа, закончилось поздним вечером. Автобусы в городок давно ушли. Маршал поинтересовался, как мы будем добираться домой. Мы пожали плечами. Начальство, которое было на этом совещании, промолчало. Тогда последовала команда маршала – отправить нас домой на машине одного из начальников.

Испытания шли интенсивно. Стрельба производилась по условным целям, по парашютным мишеням и по самолетам-мишеням (в том числе и постановщикам пассивных помех) как с опытного, так и со штатного образцов огневых комплексов. Первые пуски со штатного образца огневого комплекса проводили офицеры, работавшие на опытном образце. Стрельбы производились в различные точки зоны поражения, по целям, летящим с разными скоростями и курсовыми углами на различных высотах.

Кульминацией испытаний стала проверка максимальных возможностей огневого комплекса – одновременный обстрел двадцати целей двадцатью ракетами 205. Это была одна из главных задач, ради решения которых и развернули на полигоне штатный огневой комплекс. Мишенная обстановка для этой стрельбы создавалась 12 самолетами Ту-4, каждый из которых сбрасывал по две парашютные мишени. В результате должно было образоваться «квадратно-гнездовое» мишенное поле из 24 мишеней.

Из-за штурманской ошибки мишени вовремя сброшены не были и самолеты пошли на второй заход. После их пролета над комплексом самопроизвольно стартовала одна из 20 стоявших на старте ракет и свечой ушла вертикально вверх, произведя переполох среди присутствовавших на стрельбе членов Госкомиссии и начальников. На втором заходе самолетов мишени были сброшены, и за время менее минуты стартовали 19 ракет. Картина была потрясающая: вся стартовая позиция в дыму, оглушительный рев двигателей ракет, небо затянулось их дымными следами и облаками разрывов боевых частей так, что померкло солнце.

Эта грандиозная стрельба в народе позже получила название «Большой вальс». Вследствие того что желаемого расположения мишеней в пространстве не получилось, а также из-за неопытности боевого расчета станции Б-200 и неполадок в аппаратуре из 19 стартовавших ракет на мишени наводилось 16, а подорвалось у целей 11.

Пусковой стол стартовой позиции предназначен для крепления ракеты в вертикальном положении и ее старта
Фотоархив «ВКО»

Тем не менее с учетом проведенных ранее многоканальных пусков была показана принципиальная возможность одновременного обстрела двадцати целей двадцатью ракетами. Для расследования причины самопроизвольного старта ракеты была создана комиссия под председательством И. Пенчукова. Она установила, что причина этого старта – производственный дефект аппаратуры (кнопка пуска была замкнута на заводе).

По основным вопросам испытаний были созданы рабочие группы, руководители которых докладывали свои протоколы Госкомиссии. По каждой стрельбе госиспытаний отделом анализа на основании имевшихся данных оперативно готовился протокол с оценкой ее результатов: выполнена задача или нет. Назначенные ответственные офицеры отдела анализа из группы Ю. Вермишева по испытаниям С-25 с ракетой 205 (К. Прошляков) и по испытаниям ракеты 207А (М. Бородулин) подписывали свои протоколы у всех присутствовавших на полигоне членов Госкомиссии.

Как правило, члены Госкомиссии соглашались с выводом протокола, однако иногда генералы Георгий Байдуков и Петр Чечулин подписывали их с особым мнением по выполнению задачи стрельбы. Ответственные офицеры также делали доклады о ходе соответствующих госиспытаний посещавшим в это время полигон высоким военным начальникам: заместителю министра обороны вице-адмиралу Акселю Бергу, первому заместителю главнокомандующего Войсками ПВО страны генералу армии Сергею Бирюзову и другим.

Особенно много высоких должностных лиц было на завершающем этапе государственных испытаний. Торжественное собрание личного состава полигона, посвященное очередной годовщине Октября, проходившее в гарнизонном доме офицеров, запомнилось звездным составом президиума. Среди его членов были В. Калмыков, А. Расплетин, С. Лавочкин, А. Берг, Н. Яковлев, С. Королев (который в это время испытывал ракету Р-5) и другие видные руководители промышленности и Вооруженных Сил. Жены и дети офицеров, присутствовавшие на этом форуме, впервые увидели весь этот засекреченный тогда ареопаг.

Бортовая аппаратура ракетоуправления и ответчик ракеты В-300
Фотоархив «ВКО»

В декабре 1954 г. государственные испытания завершились. Всего за время этих испытаний было произведено 73 пуска ракет 205 (из них 21 пуск по самолетам-мишеням) и 30 пусков ракет 207А (из них 14 по самолетам-мишеням). Поражено четыре самолета-мишени Ту-4 (в том числе один постановщик пассивных помех) и 10 самолетов-мишеней Ил-28 (в том числе также один постановщик пассивных помех). Три самолета-мишени из этого числа были повреждены первой ракетой, перестали управляться, но продолжали полет. Они были добиты истребителями сопровождения.

Для проверки помехозащищенности огневого комплекса, кроме упомянутых выше стрельб по постановщикам пассивных помех, по настоянию военных были проведены облеты станции Б-200 самолетом – постановщиком активных радиолокационных помех. От полигона большую работу по организации и проведению испытаний проделал Н. Ярлыков. Он возглавлял рабочую группу по оценке помехозащищенности.

В связи с этими работами и приезжал на полигон вице-адмирал Берг. Результаты испытаний были далеко не блестящими – помехозащищенность огневого комплекса оставляла желать лучшего. Это заставило разработчиков станции Б-200 начать исследования по повышению ее защиты от пассивных помех еще до конца госиспытаний, чтобы реализовать их результаты при первой же модернизации.

Всего на испытаниях системы С-25 за период с июля 1951 по декабрь 1954 г. было произведено 370 пусков ракеты 205 и около 100 пусков ракет 207 и 207А. Из общего числа пусков (470) более 350 выполнены в замкнутом контуре управления, из них около 150 – по условным целям, более 100 – по парашютным мишеням и около 80 – по самолетам-мишеням. Не все было гладко как на автономных испытаниях ракеты, так и на комплексных, контрольных и государственных испытаниях системы.

Из-за неисправностей, возникавших на ракете и на станции Б-200, заметное количество пусков оказалось неудачным (в их числе несколько аварийных). Имели место и несходы ракет со стартового стола («холодных сливов»). В этот период было поражено 35 самолетов-мишеней (16 – Ту-4 и 19 – Ил-28) и более 100 парашютных мишеней.

При этом средний (за все стрельбы по самолетам-мишеням) расход ракет на поражение одного самолета-мишени составил около 3 – для ракеты 205 и около 1,5 – для ракеты 207А (в большинстве стрельб на поражение самолета-мишени расходовалось две ракеты 205 или одна ракета 207А). Из аварийных пусков упомяну два.

Автопилот зенитной управляемой ракеты В-300
Фотоархив «ВКО»

В первом – ракета после старта, сделав полупетлю, упала примерно в 30 метрах от стартового стола и взорвалась. Взрыв был такой силы, что некоторые детали ракеты отбросило до 33-й площадки, а любители наблюдать пуск из-за ограды были серьезно напуганы. К счастью, обошлось без жертв.

Во втором – ракета также развернулась в воздухе, но не так круто, и легла недалеко от площадки. Тут обошлось без взрыва. Были и серьезные аварийные ситуации, завершившиеся благополучно. Вот один пример. При установке заправленной ракеты на стол она лишилась одной точки опоры транспортно-заряжающей машины и зависла только на одной точке.

Малейший порыв ветра мог сорвать ракету с этой опоры, и взрыв при падении неминуем. Все люди со стартовой позиции были эвакуированы. В. Суслов вместе с сержантом с большой осторожностью на высоте восемь метров тросом привязал ракету к ТЗМ и медленно опустил в горизонтальное положение.

На всех этапах испытаний из-за неисправностей, выявлявшихся в средствах системы, случались задержки уже подготовленных пусков. Пока «виновные» искали и устраняли неисправность, все остальные томительно ожидали. Часто это длилось долго, до нескольких часов. А иногда пуск переносился на следующий день.

Сказанное выше характеризует большой объем работы, выполненный на полигоне за три с половиной года. Ведь каждая стрельба, включавшая от одного до двадцати пусков, требовала разработки задания на работу, подготовки и проверки средств системы и измерительных средств, проведения стрельбы с необходимыми измерениями, обработки (причем ручной – ЦВМ на полигоне тогда не было) результатов измерений, поиска остатков ракет и мишеней (при стрельбе по реальным мишеням), анализа результатов стрельбы (особенно трудоемкого при неудачных пусках), устранения выявленных недостатков (или выработки решений по их устранению) и подготовки отчетных материалов.

Большая работа была проделана полигоном по согласованию с разработчиками системы результатов испытаний и выпуску в сжатые сроки двух отчетов – по государственным испытаниям системы С-25 с ракетой 205 и по государственным испытаниям ракеты 207А в системе С-25. Эта работа началась еще до конца испытаний, чтобы к их окончанию отчеты были готовы. Ведущую роль в ней играл отдел анализа.

По разработанным отделом методикам требовалось оценить реальные характеристики системы с ракетами 205 и 207А и согласовать их с разработчиками. Наиболее сложная задача для отдела анализа – оценка эффективности системы из-за небольшого количества стрельб по самолетам-мишеням. Для ее решения отделом было впервые введено понятие «условный закон поражения ракеты» (зависимость вероятности поражения цели от величины промаха). Он вместе с характеристикой точности наведения, для оценки которой можно было использовать практически все удачные пуски в замкнутом контуре наведения, позволял оценить вероятность поражения цели при относительно небольшом количестве стрельб по самолетам-мишеням.

В согласовании условного закона поражения ракеты 205, полученного по результатам стрельб, случайно принял участие находившийся в это время на полигоне вице-адмирал Аксель Берг. Дело было так. Экспериментальных данных было очень мало, что позволяло проводить кривую условного закона (характер которой был известен) в широком диапазоне значений. Естественно, было построено два условных закона: «оптимистический» – с более высокими значениями – разработчиков и «пессимистический» – с более низкими значениями – полигона.

Спор продолжался безрезультатно уже несколько часов – никто уступать не хотел. В это время в комнату, где шел спор, вошел Берг. Ему доложили о происходящем. Выслушав доклад, вице-адмирал сказал, что когда он через час вернется, условный закон должен быть согласован. После его ухода спор было возобновился, но вскоре все поняли, что как-то надо выходить из тупика. И тут Трегуб предложил провести кривую закона посередине между «плохой» и «хорошей» кривыми, так сказать, ни вашим, ни нашим. Время, данное Бергом на согласование, истекало, и обе спорящие стороны приняли это предложение.

Когда адмирал вернулся, ему доложили, что вопрос согласован, и он довольный удалился. Кстати, Берг поразил нас своими смелыми высказываниями на заседаниях, где присутствовали много офицеров полигона. В то время когда охаивалось все зарубежное и восхвалялось отечественное, он заявлял, например, что связь у нас на уровне каменного века и тому подобное.

В 1952 г. на полигоне была создана группа боевого применения системы (позже ставшая отделом) для разработки проектов боевой документации для войск. До окончания госиспытаний группой совместно с отделом анализа были разработаны проекты первых боевых документов для полка системы С-25.

Поисковики полигона, кроме сбитых самолетов-мишеней, по строгим режимным требованиям того времени должны были найти остатки всех выпущенных ракет. Несмотря на помощь местных органов КГБ, приходилось рыскать по степи, искать, а иногда и отбирать у местных жителей остатки и все похожее на остатки ракет. Степень разрушения телеметрических ракет при их падении на землю была различной. Так, однажды поисковики отобрали в одной соседней с полигоном МТС практически целый автопилот. В редких случаях, когда остатки ракет находили, их «топили» в большом озере, находившемся на территории полигона.

К концу осени все материалы испытаний были согласованы и началось оформление отчетов. Отчет по госиспытаниям системы С-25 с ракетой 205 как более объемный печатали машинистки КБ-1, а отчет по госиспытаниям ракеты 207А в системе С-25 – машинистка полигона. Оба отчета были иллюстрированы раскрашенными фотографиями плакатов, специально сделанными для докладов по итогам испытаний. Это были первые серьезные отчеты, выполненные на полигоне. Они давали объективную оценку результатов испытаний, на основании которой Государственная комиссия могла бы принять решение о дальнейшей судьбе системы С-25 с ракетой 205 и ракеты 207А.

Отчеты имели высший гриф секретности и для их доставки в Москву в поезде Астрахань – Москва было забронировано купе. На двух автомобилях офицеры Р. Валиев, Б. Белоцерковский, М. Бородулин и К. Прошляков, двое из которых были вооружены, доставили отчеты на станцию Верхний Баскунчак, где и погрузились с ними в поезд. Перед заседанием Государственной комиссии, проходившим уже в Москве, отчеты лежали на столе ее председателя. Полигон Спецуправление № 3 выполнил работу, ради которой он был создан.

Первое итоговое заседание Госкомиссии после окончания госиспытаний проходило в кабинете маршала Яковлева на третьем этаже третьего дома Министерства обороны (на Фрунзенской набережной). Кроме членов комиссии присутствовали высокие военные и гражданские чины. Сунули туда на всякий случай и меня с Прошляковым. Мы забились в дальний угол большого кабинета Яковлева, но маршал нас заметил и, назвав по фамилиям, велел пересесть поближе.

На этом заседании члены комиссии и присутствовавшие высокие начальники раскололись на две группы: военных и гражданских. Первые считали, что из-за сложности системы и недостаточного пока освоения личным составом войск ее надо принять во временную опытную эксплуатацию сроком на один год.

В течение этого срока промышленность должна оказывать войскам помощь в эксплуатации системы и реализовать все рекомендации Госкомиссии по устранению выявленных на испытаниях недостатков. По завершении этой работы систему С-25 можно будет принять на вооружение с постановкой на боевое дежурство без проведения дополнительных испытаний. Вторые считали, что систему надо принимать на вооружение и ставить на боевое дежурство уже сейчас. Дебаты были короткими – стороны к соглашению не пришли, и комиссия разошлась. КБ-1 выпустило свой вариант отчетов по госиспытаниям, так называемый синий отчет (по цвету обложки в отличие от «черного» отчета полигона) с несколько отличной трактовкой некоторых результатов испытаний, и вопрос ушел в верхи.

Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР в мае 1955 г. система С-25 была принята на вооружение войск ПВО страны с компромиссной формулировкой, а в июле 1956 г. стала на боевое дежурство. В Войсках ПВО страны появился новый род войск – зенитные ракетные войска.

Среди участников работы по созданию первой отечественной системы зенитного ракетного оружия, отмеченных в 1956 г. государственными наградами, были генералы и офицеры полигона, давшего системе путевку в жизнь. В жилом городке ГЦП (теперь городе Знаменске) появилась улица Генерала Ниловского, а в 2001 г. на 30-й площадке полигона был установлен бюст генерала.

В 1955 г. начальником полигона был назначен генерал-лейтенант артиллерии Алексей Яровой. Полигон систематически пополнялся выпускниками военных учебных заведений, и в 1955 г. было проведено очередное изменение структуры полигона, в том числе организована научно-испытательная часть (НИЧ-1), объединившая отделы анализа, обработки результатов измерений, боевого применения, снаряжения ракеты боевыми частями, фото- и химлаборатории, и создана научно-исследовательская часть (НИЧ-2) с задачами совершенствования методического обеспечения испытаний систем ЗУРО, разработки боевой документации для них, выработки предложений по совершенствованию этих систем.

Первым начальником НИЧ-1 был И. Пенчуков, начальником отдела анализа (после Р. Валиева) стал В. Едемский (оба после 3-й команды). Первым начальником НИЧ-2 был назначен Р. Валиев, после убытия которого в 4-е ГУ МО его сменил Н. Ярлыков, одним из заместителей был А. Ковалев (все они переведены из отдела анализа). В НИЧ-2 наряду с выпускниками академий и училищ была назначена большая группа первопроходцев, в том числе из отдела анализа – Б. Белоцерковский, М. Бородулин, В. Глуздовский, Л. Дятлов, В. Калиниченко, А. Шаракшанэ, из второй команды – В. Волков, Г. Грищенков, В. Кочетков, из третьей – А. Сотников (для перечисленных выше сотрудников НИЧ-2 это было последнее место службы на полигоне).

В течение первых лет работы НИЧ-2 впервые разработала проект Правил стрельбы для зенитной ракетной системы – полка С-25, а также в результате обобщения и анализа методического обеспечения испытаний системы С-25 существенно усовершенствовала ряд методик испытания зенитных ракетных систем. На базе штатного огневого комплекса был создан учебный центр, на котором проводили боевые стрельбы полки системы С-25.

Впереди полигон ожидали испытания четырех этапов модернизации системы С-25 (в том числе испытания первой отечественной зенитной управляемой ракеты с ядерным зарядом) и испытания ряда систем зенитного ракетного оружия, автоматизированных систем управления соединениями, частями и подразделениями Войск ПВО страны, средств радиотехнических войск и мишенных комплексов.

В 1955 г. 4-е Управление реорганизовалось в 4-е Главное управление МО, которому стал подчиняться полигон. На службу в 4-е ГУ МО убыли Ю. Вермишев, Б. Николаев.

Статус и структура полигона менялись в соответствии со стоявшими перед ним задачами. В 1964 г. Специальное управление № 3 стало именоваться 8-й Научно-исследовательский испытательный полигон, с 1990 г. – 8-й Испытательный полигон, а с 1994 г. – Научно-исследовательский испытательный центр средств ПВО межвидового применения (в составе Государственного центрального межвидового полигона).

После службы на полигоне пути и судьбы первопроходцев, ставших специалистами в новой области военной техники, разошлись. В числе офицеров, убывших с полигона (кроме упомянутых ранее), были: в 4-е ГУ МО – Б. Белоцерковский, М. Бородулин; в НИИ-2 МО – заместителями начальника института Я. Трегуб и А. Ливенцов, на различные должности – В. Капусткин, М. Гриценко, В. Калиниченко, Д. Скубаренко; в СНИИ-45 МО – начальником института И. Пенчуков, на различные должности – В. Делибаш, Ю. Карагодин, А. Крылов, А. Куренсков, М. Тарасов, Р. Лепков, П. Шестаков, П. Шибалов; в НИИ-4 МО – К. Прошляков; на ГНИИП-10 – В. Глуздовский, Г. Дагаев, А. Шаракшанэ; в Войска ПВО страны – В. Безруков, В. Едемский; П. Макаров; в военные представительства 4-го ГУ МО – Г. Грищенков, Б. Леонтьев, В. Сафронов, С. Таптыгин, К. Харин, Н. Ярлыков; в МВИЗРУ – В. Волков, Ф. Лагун, В. Чумаков; в НИИ-101 МРП – А. Сотников. Ряд первопроходцев продолжили службу в этих и других организациях Министерства обороны, а некоторые окончили ее на полигоне.

Но где бы первопроходцы ни служили после полигона, везде они внесли заметный вклад в укрепление обороноспособности Родины. Это видно из того, как закончили свою службу в Вооруженных Силах некоторые из них. Гвардии генерал-лейтенант артиллерии, кандидат военных наук С. Ниловский – начальником НИИ МО. Генерал-лейтенант артиллерии И. Шушков – начальником полигона. Генерал-лейтенанты, доктор технических наук И. Пенчуков – начальником НИИ МО, кандидат технических наук Г. Легасов – председателем НТК Войск ПВО страны, кандидат технических наук М. Мымрин – заместителем начальника 4-го ГУ МО, В. Едемский – заместителем командующего войсками ПРО. Генерал-майоры: Б. Пуга – начальником управления 4-го ГУ МО, кандидат технических наук Я. Трегуб – заместителем начальника НИИ МО, А. Ливенцов – заместителем начальника НИИ МО, кандидат технических наук Р. Валиев – членом НТК ГШ ВС, доктор технических наук А. Шаракшанэ – начальником управления НИИ МО. Полковники Н. Малков – заместителем начальника управления 4-го ГУ МО, доктор технических наук Ю. Вермишев – заместителем начальника НИИ МО, М. Бородулин, Ю. Кирко, И. Краснов, В.Суслов – начальниками отделов 4-го ГУ МО, доктор технических наук Б. Белоцерковский, А. Крылов, Р. Лепков – заместителями начальников управлений НИИ МО, доктор технических наук В. Глуздовский, кандидат технических наук А. Куренсков, М. Тарасов, кандидат технических наук П. Шестаков, П. Шибалов – начальниками отделов НИИ МО, кандидат технических наук Б. Николаев – членом НТК Войск ПВО страны, Г. Грищенков, Б. Леонтьев, В. Мельник, Н. Перевезенцев, К. Харин, кандидат технических наук Н. Ярлыков – руководителями военных представительств 4-го ГУ МО. Успешно служили в Вооруженных Силах и другие первопроходцы полигона. Многие после увольнения из Вооруженных Сил работали в промышленности.

Лауреатами Ленинской премии стали Р. Валиев, В. Едемский, Г. Легасов, И. Шушков. Лауреатом Государственной премии и премии правительства РФ – Ю. Вермишев. Лауреатами Государственной премии – А. Крылов, Г. Легасов, М. Мымрин, И. Пенчуков, А. Шаракшанэ. Заслуженными деятелями науки и техники РСФСР – И. Пенчуков и А. Шаракшанэ.