26 января, 2014

Войска ВКО: болезни роста

В новых условиях

Тема нашей дискуссии имеет особый характер. Речь – о состоянии воздушно-космической обороны Российской Федерации, значение которой, на мой взгляд, по-прежнему недооценивается нашим руководством в построении обороны государства. По привычке упор делается на традиционные виды Вооруженных Сил: Сухопутные войска, ВМФ, ВВС. Это нормально, но в последние годы резко изменились условия боевых действий. Сейчас преимущество имеют воздушно-космические средства нападения. Поэтому защита от них приобретает особое, если не сказать решающее значение в системе обороноспособности страны.

ЗРК «Печора-2А». Антенный пост и кабина управления. Фото: Георгий Данилов

Что касается недооценки этого направления, то поделюсь впечатлениями от недавно состоявшихся на полигоне Осиповичи в Белоруссии учений с участием небольшой группировки российских войск. Они были названы стратегическими, но в таких маневрах должны участвовать войска нескольких военных округов, десятки тысяч военнослужащих и боевой техники. Ничего подобного не было. Войска двух армий уничтожали незаконные вооруженные формирования, состоящие из 200–300 человек, что, наверное, важно. Но если это стратегические учения, то в первую очередь надо ориентироваться на возможный характер будущей войны. Мы знаем, что произошло с Ливией: как бог черепаху раздолбали с воздуха армию Каддафи, не дав ему даже голову поднять.

Сейчас с трудом удержали американцев от нанесения удара по Сирии средствами воздушно-космического нападения. Если бы США осуществили залп со своих авианосцев, эсминцев и подводных лодок, от системы обороны Сирии ничего бы не осталось. Она оказалась бы, полагаю, абсолютно неэффективна: американцы тут же подавили бы ее помехами.

К сожалению, в замысле прошедших стратегических учений нападение со стороны воздушно-космических сил не проигрывалось, что вызывает недоумение. Может быть, эта тематика отрабатывалась в другом месте, но в Осиповичах подобного не произошло. И это один из поводов для нашего разговора.

Управленческий тупик

Как уничтожили Югославию. Для России проблема создания системы ВКО сейчас выходит на первое место. Об этом говорят опыт, уроки и выводы применения сил и средств ПВО в локальных конфликтах. Взять пример Югославии и операцию «Союзническая сила». Подготовка к ней продолжалась в течение года. Были применены ВВТ с высокими боевыми возможностями: навигационная система, аппаратура целеуказания, обеспечивающая работу в метеоусловиях днем и ночью, усовершенствованные системы разведки, управления и связи, бортовые станции радиоэлектронного подавления, лазерные системы, высокоточные средства поражения и управления.

Основная цель операции, спланированной в два этапа, заключалась в уничтожении военно-экономического потенциала Югославии. На первом – уничтожение сил и средств ПВО, узлов связи и КП, пунктов управления, что было выполнено. На втором – удары по группировкам войск, складам боеприпасов, материальных средств, центрам телекоммуникации и объектам военно-экономической промышленности. В создании группировки войск участвовало 14 государств НАТО.

Одна из площадок полигона Ашулук. Фото: Георгий Данилов

Группировка ВВС включала вначале порядка 400 самолетов, но потом достигла практически 700 боевых машин. Стратегическая авиация (В-1, В-2, В-52) в количестве 25 единиц, тактическая (F-111, F-116, «Торнадо», «Ягуар», «Харриер», «Мираж», А-10) – 550, палубная – 100, разведывательная авиация стратегического и оперативно-тактического назначения – 15, системы АВАКС, «Джистар», радиотехнической разведки – 30. Вот такая мощная авиационная группировка была создана.

Военно-морские силы насчитывали 64 боевых корабля – носителя крылатых ракет, три атомные подводные лодки и четыре надводных корабля ВМС США.

Сухопутные войска были представлены миротворческими силами НАТО в соседних странах, которые вывели из подчинения ООН и использовались по прямому назначению. Особую роль играли силы и средства разведки. Для этого были расконсервированы U-2, самолеты радиотехнической разведки RC-135, беспилотники. Главная роль отводилась самолетам дальнего радиолокационного обнаружения и управления АВАКС, разведки и управления нанесением ударов системы «Джистар», космическим средствам. На деле были апробированы такие связки, как самолеты АВАКС, «Джистар» и радиотехнической разведки, которые позволяли вести общую разведку, наводить управляемое оружие с истребителей-бомбардировщиков, самолеты радиотехнической разведки RC-135 – F-16 – для подавления радиолокационных станций обнаружения, ряд других.

В целях ведения операции привлекалось свыше 50 космических аппаратов, а также 15–20 типов систем «Лакросс» – для радиолокационной и видовой разведки, метеоразведки, навигации и связи.

Что смогли противопоставить этому вооруженные силы Югославии, в частности ПВО? Система ПВО была организована по зональному принципу. Привлекалось восемь зенитных ракетных бригад, оснащенных системами С-75, С-125 старого парка 1960-х гг. Три авиационных полка, оснащенных самолетами типа МиГ-21 в количестве 62 единиц, две авиационные бригады истребителей-бомбардировщиков в составе 54 машин МиГ-21, других модификаций. Свыше 1000 ПЗРК, сведенных в корпус ПВО.

Было создано сплошное радиолокационное поле с нижней границей от одного до двух километров. Маловысотное поле на высотах 100–200 метров образовано только в районе наиболее важных объектов.

В итоге объединенные силы НАТО совершили более 30 тысяч самолетовылетов за время операции (2–2,5 месяца). Было запущено 870 крылатых ракет, в том числе 790 морского базирования, порядка 80 воздушного базирования. В течение 78 дней операции нанесены удары по 498 объектам Югославии, 55 процентов которых составили объекты военного назначения.

Потери НАТО – семь боевых самолетов, три вертолета, 11 беспилотных летательных аппаратов, около 20 крылатых ракет. Столь невысокой оказалась эффективность системы ПВО.

Потери Югославии – 70 боевых самолетов. Из девяти аэродромов четыре уничтожены полностью. Из 98 укрытий для самолетов 40 уничтожено, а 30 выведено из строя.

Из 32 позиций зенитных ракетных комплексов уничтожены девять. А также около 40 процентов тех зенитных ракетных средств, которые привлекались для ведения противовоздушных боев. Но при этом сохранена группировка сухопутных войск. Уничтожено свыше 200 военно-промышленных объектов. Общий ущерб Югославии – от 100 до 120 млрд. долл.

Политические результаты: достигнута основная цель – распад Югославии и исчезновение этого государства с политической карты мира. Впервые осуществлено силовое вмешательство без санкций Совета Безопасности ООН, что сейчас наблюдаем в ходе угроз Сирии. Закреплено господство США и НАТО на Балканах. Создан опасный прецедент произвольного применения Западом военной силы против суверенных государств.

Военные результаты: апробирована возможность достижения стратегических целей локальной войны без вторжения наземных группировок. Приоритетная роль отдана военно-воздушным и военно-морским силам. Закреплены тенденции широкого применения высокоточного оружия и совершенных средств поражения. Расширены масштабы развития форм и способов информационного противоборства, широкого многоцелевого применения сил и средств наземного, морского, воздушного и космического базирования.

Уроки для России. Что в подобной ситуации могло бы ожидать нашу Родину и какой мы хотели бы видеть воздушно-космическую оборону Российской Федерации? Это очень важные вопросы.

В декабре 2011 г. в соответствии с указом президента созданы Войска воздушно-космической обороны. На командующего возложена ответственность за организацию и выполнение задач ВКО в Вооруженных Силах РФ в мирное время, противовоздушное и противоракетное прикрытие Центрального, подчеркну, Центрального промышленного района Российской Федерации. В состав Войск ВКО включены три бригады РКО.

Всевысотный обнаружитель, придаваемый зенитным ракетным дивизионам С-400 «Триумф», на полигоне Ашулук. Фото: Георгий Данилов

В октябре 2012 г. расширен круг задач, возложенных на Войска ВКО. Среди них организация воздушно-космической обороны не только Центрального района, организация разработки планов ВКО страны, проведение ряда мероприятий по совершенствованию системы ВКО, формирование единой военно-технической политики, организация и разработка предложений по улучшению нормативной базы в области воздушно-космической обороны.

Кроме этого, на ВКО РФ возлагаются участие в стратегическом сдерживании, борьба со средствами воздушно-космического нападения в ходе военных конфликтов локального масштаба, охрана государственной границы в воздушном пространстве, контроль его использования.

Для решения этих задач в систему ВКО включены подсистемы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении, подсистемы поражения, подавления средств воздушно-космического нападения и подсистемы всестороннего обеспечения и управления.

Подсистема разведки и предупреждения должна способствовать решению задач на земле, в море, в космосе, в воздушной сфере на основе современных и самостоятельных разведывательно-информационных средств и систем.

Подсистема поражения и подавления представляет собой совокупность противоракетных, противокосмических, авиационных и зенитных ракетных группировок, частей и подразделений РЭБ для поражения СВКН противника и будет включать средства космического, воздушного, наземного, морского базирования. Подсистема управления функционально вытекает из вышесказанного – это возможность управлять всеми подчиненными силами и средствами, в том числе разнородными, разновидовыми.

Сегодня подсистема материально-технического обеспечения находится лишь в стадии формирования, хотя уже два года существует указ президента о создании Войск ВКО с их функционалом и задачами. Строительству системы воздушно-космической обороны серьезное внимание уделяется Генеральным штабом, основными органами военного управления, что подтверждается проведением ряда научно-практических конференций, совещаний и учений с привлечением войск. Но результаты, к сожалению, не приводят к оперативному решению поднимаемых проблем в области ВКО. Такое положение ставит в тупик органы военного управления ВКО, ввергает всю ситуацию в состояние неопределенности.

Из этого следует, что единого понимания построения системы ВКО России со стороны командования как ВВС, так и Войск воздушно-космической обороны (двух очень важных структур органов стратегического военного управления) до настоящего времени нет. В этом непростом вопросе решающую роль должны сыграть органы высшего военно-политического управления страны, о чем мы уже говорили неоднократно. А также Генеральный штаб Вооруженных Сил с учетом наработок научно-исследовательских институтов, вузов ВС РФ, Военно-научного комитета ГШ РФ, других структур военного ведомства.

На наш взгляд, основным критерием должна стать способность войск выполнить поставленные задачи, в том числе в том облике и составе, которые рассматриваются органами военного управления. Нужно признать, что на сегодня ни ВВС, ни ВКО неспособны осуществить весь круг задач, определенных этими нормативными документами. И вот почему.

Налицо недостаточность сил и средств развернутых группировок ВКО на операционных воздушных и стратегических направлениях для эффективного отражения воздушно-космического нападения и прикрытия объектов. А также разноподчиненность сил и средств ВКО по территориальному, видовому и родовому признакам (округ, главкомат ВВС, командование ВКО и так далее).

Недостаточная оснащенность современными высокоэффективными образцами ВВТ и необходимость значительного времени для проведения межтеатральных перегруппировок с привлечением наземных, морских, воздушных сил и средств, а также масштабных мероприятий тылового, технического и оперативного обеспечения. Так, в системе разведки и предупреждения не просматриваются силы и средства радио- и радиотехнической разведки. В свое время в Войсках ПВО страны у главнокомандующего были структуры, силы и средства, которые занимались ведением оперативной и стратегической разведки. Главком Войск ПВО страны каждую секунду, минуту знал, в каком состоянии находятся войска нашего потенциального противника. Что, скажем, с военной базы США на острове Гуам взлетает Б-52, а у наших северных границ барражирует самолет-разведчик «Орион». Таких сил и средств у нас сегодня, к сожалению, нет. Поэтому совместно с ГРУ Генерального штаба наверняка данные вопросы нужно решать и вводить в систему воздушно-космической обороны подсистему предупреждения.

Крайне необходимо реанимировать средства радиоэлектронной борьбы в системе подавления и поражения. В свое время, в 80-х годах мы рассматривали силы и средства РЭБ не только для подавления средств ПВО, постановки помех авиации. Подразделения и части РЭБ могли создать серьезные проблемы для пролета крылатой ракеты за счет воздействия на ее бортовые средства. Например, на работу высотомера, что заставляло КР лететь не на высоте 50–60 метров, а подниматься до 150–200 метров по траектории полета, где уже намного проще бороться с такими воздушными целями.

Сегодня не определены роль и место авиации воздушно-космической обороны, в частности ее состав, способы управления, взаимодействие с другими силами и средствами. А ведь это была ключевая проблема в военных конфликтах XX века, актуальной она остается и в ХХI веке.

Основными органами, обеспечивающими и организующими взаимодействие родов войск и сил авиации, раньше были соединения и объединения ПВО. Считаем, необходимо с этой целью воссоздание соединений воздушно-космической обороны.

В настоящее время ответственность за ВКО возложена на командующего Войсками воздушно-космической обороны. Однако значительная часть средств ВКО находится в подчинении командующих военными округами, что не позволяет решать задачи эффективного строительства системы ВКО России. А главное командование ВВС не имеет своего командного пункта управления. В Военно-воздушных силах нет командного пункта, где размещается боевой расчет главного командования ВВС. Нет этого органа управления у главкома, его заместителей, начальников, командующих родами войск, служб, управлений. Хотя в структуре главного командования ВВС имеется заместитель главкома по ПВО. Эти структуры располагаются, как говорится, на наших старых фондах в Подмосковье, на Черной, у них есть кабинет и телефоны, а командного пункта нет, что нарушает единство командования и подчиненности, а самое главное – ответственности.

Целесообразно создание единых систем ВКО страны с реализацией принципов единой ответственности, единоначалия и централизованного автоматизированного, а в отдельных случаях автоматического управления всеми силами и средствами, единого информационного управляющего пространства. Эти вопросы мы в свое время отрабатывали. Как и создание локальных зон (фронтовых, районных, региональных), где будет либо угроза, либо ведение боевых действий с оперативным подчинением сил и средств воздушно-космической обороны соответствующим командирам (командующим).

Таким образом, завершающим обликом Войск ВКО может быть либо вид Вооруженных Сил, либо стратегическое командование воздушно-космической обороны, которые должны быть самодостаточны по всем подсистемам ВКО и включать основные рода войск: авиация ВКО, зенитные ракетные, радиотехнические войска РКО, силы и средства разведки, РЭБ, оперативного, боевого, тылового и технического обеспечения. Все это должно находиться в едином контуре стратегического, оперативного, тактического и боевого управления.

Отдельный разговор – о воссоздании на современном уровне научной основы ВКО. Необходимо логично увязать задачи и взаимодействие НИИ, кооперации промышленности, вузов в создании систем вооружения, решении военно-научных и военно-технических проблем. А пока ситуация такова, что между заказчиком в лице Минобороны, военными НИИ и предприятиями – исполнителями ГОЗ порой нет четкого взаимопонимания. Хорошо хоть то, что удалось отстоять и сохранить Военную академию ВКО в Твери.

Вывод: строительство и развитие системы ВКО должны иметь не только приоритетное значение для Вооруженных Сил, но и государственное значение. А значит, все связанные с этим проблемы необходимо решить уже в ближайшее время на высшем уровне военно-государственного управления.

Единого управления нет

В 1998 г. мы вместе со штабом разработали концепцию реформирования нашей системы. Я тогда занимал должность командующего 3-й отдельной армией предупреждения о ракетном нападении особого назначения – будущей армии ракетно-космической обороны в составе Войск противовоздушной обороны.

Пусковая установка ЗРК «Печора-2А». Фото: Георгий Данилов

Но получилось то, что получилось. В основе преобразований оказались не государственные нужды, а шкурные интересы некоторых руководителей. Чтобы подпереть увядающие структуры РВСН, решили отдать туда армию ракетно-космической обороны, вырвав ее в прямом смысле слова из ПВО. Придумали липовые цифры о том, что в результате передачи боевая эффективность ракетных войск поднялась на 20 процентов. Это, поверьте, бред, никак такое не могло произойти.

Затем наступил следующий этап, когда возникла угроза ликвидации (понижения статуса) Космических войск. Я не скажу, что это основные причины, но словно какой-то рок висел над всей ситуацией, что армия СПРН и в целом РКО ушли из ПВО. Когда это случилось, структура ПВО, можно сказать, и сама начала исчезать.

Когда убрали армию СПРН из РВСН, то последние как вид Вооруженных Сил тоже перестали существовать. Потому что численность ракетных войск стала меньше, уровень решаемых задач упал.

Попытались, образно говоря, вставить армию в Космические войска. Произошло то же самое, что и в незабвенных Ракетных войсках стратегического назначения. Космических войск как таковых, поверьте, не было, оставались контрольно-измерительные комплексы да несколько стартовых позиций на Байконуре. Потом забрали и их. В Космических войсках остались стартовые позиции на полигоне Плесецк да еще в центре небольшая группировка. Но для придания им нового статуса вставили туда армию ракетно-космической обороны. А уж потом стали как-то обосновывать это.

После этого убирают управление третьей армии, расчленяют ее составные части, действующие по одному алгоритму. В результате нарушается боевой цикл как одна из составляющих всей работы, а это системы ПРО, СПРН, СККП. Словом, раздербанили и начали кое-как управлять. Стала формироваться воздушно-космическая оборона.

Повторю: составные части армии РКО работают по одному циклу, друг без друга просто жить не могут. И ключевым звеном здесь является система предупреждения о ракетном нападении, потому что все информационные связи завязаны на нее. ПРО не может начать работать без СПРН, системы контроля космического пространства, потому что своих средств у нее фактически нет: базируется на информации, получаемой от СПРН.

И вот в этой ситуации дивизию противоракетной обороны отдали в ВКО. А оставшиеся части и соединения сформировали в одну структуру, назвав ее центром, стесняясь обозвать хотя бы корпусом, дивизией или армией: вдруг супостат подумает, что опять русские бряцают оружием.

Все эти пертурбации повлекли за собой другие негативные последствия. Раньше у меня в армии были шесть заместителей – генералы, командиры дивизий – от полковника до генерал-майора. Проходили службу 12 тысяч офицеров, а сейчас... Сегодня их совсем мало осталось и… одна генеральская должность.

Вот и весь социальный лифт, который попросту сломан, его нет. Получилось так, как в незабвенных ВВС. Помните старый анекдот, когда старший лейтенант в возрасте 40 лет увольняется в запас, а ему в характеристике пишут: склонен к карьеризму. Так и здесь будет. Почему-то считается, что за приличные деньги люди будут служить лучше. Нет, не будут. У нас никогда не служили за деньги. Для молодого человека важны карьерный рост, перспектива службы. «На гражданке» не стесняются об этом говорить, там это называется карьера, а в Вооруженных Силах? У нас нельзя, чтобы даже жены рядом служили, родственники.

Огонь ведет ЗРК «Печора-2А». Фото: Георгий Данилов

Увы, произошедшие изменения были мотивированы в основном личными амбициями соответствующих руководителей, которые ни в коей мере не думали о будущем. Как сейчас можно говорить о едином управлении, если в структурах ракетно-космической обороны нет командного пункта? Перед этим «круглым столом» я предложил в шутку сформировать армию ракетно-космической обороны и передать ее на один год в Тыл Вооруженных Сил. Поверьте, ничего не изменится, кроме того, что, может, питание лучше станет. Потому что все остальное, в том числе систему управления, которая якобы сейчас существует в Космических войсках, нынешняя реформа не затрагивает, как, впрочем, и минувшие. И, в частности, боевое управление, управление боевым циклом нескольких систем, без чего нельзя сегодня в Космических войсках.

Раньше статус командующего армией был достаточно высок. И это оправданно. От людей, которые находятся в высшем органе управления этой армии, зависит своевременность передачи важнейшей информации Верховному главнокомандующему – президенту Российской Федерации. В том числе о старте межконтинентальных баллистических ракет, ядерном нападении, пуске ракет с подводных лодок. Эта информация прямиком поступает в тот самый «ядерный чемоданчик» первого лица страны. От ее достоверности и оперативности может зависеть судьба государства. А сегодня этого человека (командующего армией), несущего ежеминутную, ежесекундную ответственность за выполнение задач, просто приравняли к командиру мотострелкового соединения, а то и поставили ниже.

Как американцы сейчас собираются воевать? Они добились того, что у них появился возвратный потенциал боеголовок, которые складировались и в любой момент могут быть возвращены на носители. А мы согласились их уничтожить. Пошли и на ликвидацию ракетных шахт, боевых блоков, самих ракет. Я уж не говорю о пресловутом соглашении Гор – Черномырдин, когда 500 тонн высокообогащенного российского урана было продано в США за 11,8 млрд. долл. при стоимости 1,8 триллиона! А американцы сохранили все. Они располагают всем этим и сейчас говорят: если возникнет необходимость нанести ответный удар, элементарно могут сделать так, чтобы со складов, арсеналов поставить на ракеты боевые блоки и добить нас с вами.

Другой такой страны в мире, обладающей потенциалом, который обеспечивает гарантированное уничтожение США, кроме России, нет. Поэтому американцы готовятся воевать именно против нас. В соответствующих документах у них четко написано: мы для них противник № 1, а не партнеры, друзья или товарищи.

Меняется военная доктрина США, мы ничего не делаем для совершенствования своей воздушно-космической обороны, продолжаем втирать очки руководству, что она якобы уже создана. Больше двух лет прошло, а фактически не сделано ничего.

Я говорю о своей армии. Что мешает сделать командный пункт, создать развернутую систему подготовки? В свое время на РКО работали Житомирское высшее военное командное училище радиоэлектроники, Киевское высшее зенитное ракетное инженерное училище, Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище, Военная инженерная радиотехническая академия ПВО имени Маршала Советского Союза Л. А. Говорова в Харькове, Военная академия воздушно-космической обороны имени Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в Твери.

Все они готовили специалистов для армии СПРН. А еще были Пушкинское высшее училище радиоэлектроники ПВО, Московское высшее военное училище радиоэлектроники ПВО в Кубинке. А сейчас? Ничего нет. Остался один факультет в Твери и тот передали в Академию имени А. Ф. Можайского. Зачем?

Мне бы хотелось, чтобы все-таки здравый смысл возобладал во всех наших решениях. Не надо бояться говорить, что это войска воздушно-космической обороны со всеми вытекающими отсюда последствиями и задачами. Что это не просто одна система, а набор серьезнейших систем и средств, обеспечивающих национальную безопасность, будущее такой страны, как Россия. Воссоздать систему противовоздушной обороны государства невозможно в прежнем виде, но работать в этом направлении необходимо.

При всем уважении к нынешнему руководству Космических войск, точнее, уже ВВКО, надо, чтобы оно посмотрело на себя со стороны и оценило свою готовность отвечать на вызовы времени, решать серьезнейшие задачи, а самое главное – нести ответственность за их выполнение. Одно дело – надувать щеки от важности и совсем другое – эффективно управлять вверенной структурой, добиваться конкретных результатов.

Важность ВКО недооценивается

Налицо недооценка важности воздушно-космической обороны. До сих пор очень высокие руководители считают Сухопутные войска и общевойсковые группировки главенствующими видом и силой Вооруженных Сил. Это вредная для ВС ностальгия.

Давайте сегодня поговорим о чиновниках военных. Я 17 лет прослужил в авиации Военно-морского флота и 30 лет – в авиации Войск ПВО страны, пять раз являлся председателем или заместителем государственной комиссии по самолетам, начиная с МиГ-25, МиГ-31, А-50, Су-27. Десять лет был командующим авиацией ПВО. Поэтому в ПВО, очевидно, человек не случайный.

МиГ-31 фактически затоптали, а ведь у модификации были прекрасные перспективы. Сейчас два МиГ-31Д, которые я курировал, гниют на Балхаше. Подобные машины должны были войти в состав ВКО для работы по низкоорбитальным целям.

Далее, американцы наплодили тысячи БЛА. Кто с ними будет бороться? Или мы поставим в ряд наши комплексы большие? А ведь в 80-х годах на МиГах мы уже уничтожали крылатые ракеты.

Итак, о чиновничьих препонах. Пять лет я и мои соратники добивались в Министерстве образования и науки того, чтобы первый кадетский корпус перепрофилировать в авиационно-космический. Это позволило бы напрямую дать ВВКО подготовленные кадры. Добились, но появились другие проблемы. Сейчас кадетским корпусом руководит 72-летний полковник, который даже не имеет высшего образования. Мы хотели бы видеть во главе учебного заведения другого человека и включить корпус в состав ВВС, а затем по возможности – в ВВКО. Просим поддержки.

Нет станков, не будет и ракет

Объем собственного производства в России по сравнению с 1991 годом резко уменьшился. Напротив, в Белоруссии прирост порядка 50 процентов. Наша страна практически ничего не изготовляет. Качаем нефть, на чужой элементной базе собираем автомобили, телевизоры. Говоря о высоком, мечтаем о создании информационного поля, группировок, обучении личного состава. А ведь основы, на чем делать, нет.

Начали менять элементную базу на РН «Протон» – хорошем «грузовике», надежном. В год Россия выпускает 14–16 таких РН. При этом значительную часть ракет отдаем на цели европейского и международного сообщества. Поэтому мы никогда группировку ГЛОНАСС с НКА «Ураган» не нарастим. В 1994-м, когда я стал начальником вооружения, на орбите было более 430 космических аппаратов, а сейчас – меньше 50. Как только «Протон» тащит груз на международную станцию, он летит. Как только его запускают с нашими НКА, он падает. Почему? Считаю, из-за отсутствия собственной элементной базы.

«Булава» – то же самое. Объясняю. БРПЛ сделать очень трудно. Все приводят пример с жидкостной РСМ-54 «Синева». Хорошая, но свой век уже отжила. Когда ее принимали на вооружение, 32 пуска были неудачными. При испытаниях сначала проверяют надводный старт, потом пускают с 15-метровой глубины, потом с 50. А жидкостную ракету ниже 50 метров пускать нельзя: раздавит баки, произойдет взрыв. Этого не может случиться с твердотопливной ракетой. Поэтому изначально соображения повышения безопасности по «Булаве» правильные.

Вернемся к воздушно-космической обороне. Есть несколько аспектов, особенно правовых. По продаже боевого плутония и по позиционным районам в частности. По международным соглашениям в СССР было разрешено иметь два ракетных района. Американцы прикрыли районы базирования наземных МБР. Мы прикрыли Москву и Балхаш. Столичную систему ПРО составляли 106 ракет, из них 36 дальнего, остальные ближнего перехвата. В 2005 г. гарантийный срок выходил. Сейчас фактически нет ничего. К указанному сроку начали готовиться еще в 1990-х гг.

В качестве весьма слабой компенсации сначала родился «Фаворит», потом С-300В. Но это системы ближнего перехвата. Их возможности ограниченны.

Второй аспект – наличие единого радиолокационного поля. У нас только в стационарном варианте для ПВО страны было более 12,5 тысячи станций обнаружения, и они постоянно выходили из строя. Но тогда была советская власть, которая производила 430–450 станций в год. За десять лет можно было сделать четыре тысячи РЛС. Сейчас сколько мы производим? Сказать? Вы заплачете.

Поэтому когда мы с вами говорим о едином информационном пространстве, то надо четко представлять: Самара, Ростов, Красноярск – все базируются на станциях «Моторола» английского, итальянского производства и так далее. Контроля воздушного пространства, который был в советское время, сейчас нет. Есть зоны управления.

Поэтому первостепенным считаю восстановление единого информационного пространства, которое позволяло бы иметь космический, наземный и воздушный эшелоны системы дальнего радиолокационного обнаружения.

Далее необходима система обеспечения сбора и обработки информации и передачи целеуказания. МБР из США достигает нашей территории за 30 минут. «Першинг» из Европы мог достичь СССР за 5,5–7 минут. Нужна распределенная сеть.

Рассмотренные вопросы связаны с философией информационного пространства, едиными системами кодирования, передачи данных, фоноцелевой обстановки. Все это в советское время и до 2000-го разрабатывалось и содержалось, потому что в МО было порядка 60 институтов по каждому направлению. Сейчас работы свернуты и фактически не ведутся. Создавая единое информационное пространство, мы должны строить систему обработки. Ее нет, мы все элементы вычислительной техники покупаем за рубежом. Для того чтобы не падала «Булава» или любая другая, нужна, в частности, информационно и другими способами защищенная сеть. Ныне мы не можем делать подшипники для авиации, даже штепсельные разъемы и самое главное – у нас ликвидирована промышленность средств производства. Станков нет, оборудования нет.

Мы планировали, чтобы обеспечить круговую систему радиолокационного поля, построить четыре загоризонтные станции – Ковылкино, Омск, Зея, Магадан. На Украине осталась станция под Донецком. В РФ – в Находке. США всю сухопутную часть прикрывают загоризонтными станциями. Поле такой РЛС обеспечивает разведку на расстоянии от 800 до 2800 километров. Кроме того, загоризонтные РЛС необходимо дополнять обычными. Две взаимопересекающиеся системы обеспечат гарантированное прикрытие.

Советский Союз понимал, что каждый раз готовить по 12,5 тысячи РЛС сверхрасточительно. Реутовское НПО машиностроения предложило создание орбитальной станции «Алмаз» – основы космического эшелона радиолокационного наблюдения. Информационная база формируется прежде всего космическим эшелоном, в первую очередь речь идет о предупреждении о ракетном нападении.

Крайне важны воздушная и наземная системы дальнего радиационного обнаружения. Созданы достаточно серьезные системы силового подавления – С-300, С-400, С-500, С-300В. Все, что сделано у нас в комплексе малой, средней дальности, прекрасно работает, в том числе и по крылатым ракетам. Необходимо переходить к тому, чтобы создавать новые «умные» ракеты, многоканальные и помехозащищенные головки самонаведения. И снова упираемся в элементную базу. Вся система управления построена на компьютерах, которые мы покупаем, они не имеют защиты. Раньше был профильный 22-й ЦНИИ МО РФ. Он ликвидирован.

Перейдем к силам и средствам. Кто же будет управлять этой системой? Командование. И без КП этого быть не может. Те командные пункты, которые были в советское время, закончили существование в 2008 г.

Что же сейчас? Принимает решение на отражение глобального налета президент. Для отражения на театре военных действий такое решение за тем, кто командует ТВД. При нападении на дивизию решение принимает ее командир. Когда официально идет локальный конфликт, все понятно. А если внезапное нападение, кому и куда, условно говоря, звонить?

В свое время сделали М-17РМ – высотный (Н – 20 километров) самолет-радиоретранслятор. Предложили поставить в Чечню. Ни одна ракета ближнего действия самолет не собьет, а аппаратура обеспечит качественную связь и наблюдение. Воевали в 2008 г. с чужими сотовыми телефонами. Итак, системы управления, передачи информации и распоряжений первостепенны. А это все упирается в штатную основу. Не будет штата, не будет структуры, ничего не будет.

Нужна своя элементная база

Сегодня академия приступила к полноценному учебному процессу. Она будет готовить офицеров ПВО и РКО. На первый курс набраны также курсанты по специальностям АСУ. Процесс идет с определенными трудностями. Но хорошо то, что у нас сохранился прежний профессорско-преподавательский состав, опыт которого помогает решать многие накопившиеся проблемы.

Что касается темы нашего обсуждения, то здесь уже говорилось о необходимости развивать РЭБ, радиотехническую разведку, другие направления, без чего не могут существовать Войска ВКО.

Если брать предметно мою область – зенитные ракетные войска, то на сегодня мы уже отстаем с точки зрения противостояния тем возможностям и средствам, которые появились у наших контрпартнеров. Вооружение ЗРВ требует глубокой модернизации с приданием ему новых возможностей. Те же средства РЭБ, радиотехнической разведки должны стать органичными элементами в этой системе, что требует пересмотра самой философии создания и организации огневых средств ЗРВ, перспектив вооружения. На этот счет в академии делались определенные проработки на протяжении 15–20 лет, проводились командно-штабные военные игры с профессорско-преподавательским составом. И я абсолютно согласен с Анатолием Петровичем Ситновым, сказавшим, что все эти вещи должны создаваться полностью на российской элементной базе. Хочется надеяться, что ОПК удастся решить эту проблему. Нам просто позарез нужна своя отечественная элементная база. Без этого говорить о создании надежной системы национальной безопасности пока не приходится.

Противоречия в законе

Первая проблема, на которую хотел бы обратить внимание, организационно-правового плана. До сих пор у нас, несмотря на все обращения Войск ВКО, за защиту государственной границы в воздушной среде Российской Федерации отвечает несуществующий главком ПВО в соответствии с законом «О государственной границе». В этот закон, если мне память не изменяет, уже 16 раз вносились изменения. Но эта статья не изменена до сих пор. Поэтому нормативно-правовое регулирование, к сожалению, отстает от реалий нынешнего дня. И вопрос это очень сложный.

Что касается организационных структур ВКО, то они созданы и не мне как военному обсуждать, правильно или неправильно руководство страны приняло те или иные решения. Но по крайней мере, как здесь было отмечено, внимание к этому есть: за два года вышло два указа президента по данному вопросу. Второй указ от 2012 г., на который уже тут ссылались, определяет конкретные задачи войскам ВКО, и они реализуются в той или иной степени. В мае 2013 г. президент Российской Федерации заслушал доклад соответствующих должностных лиц по проблемам стратегических систем вооружения. В том числе докладывал по этим вопросам командующий Войсками ВКО.

На осень этого 2013 года запланирована такая же встреча и точно так же будут обсуждаться итоги работы в создании воздушно-космической обороны. Доклад так и называется – «О состоянии и перспективах развития и проблемах воздушно-космической обороны». Поэтому мы не можем пожаловаться на то, что внимание к нашим проблемам недостаточное.

Организационные структуры ВКО, по-моему, должны соответствовать тому уровню вооружений, который у нас есть. К сожалению, тут мы по целому ряду вопросов действительно отстаем. Потому что организационная структура, какой бы я как начальник штаба ни написал хороший и оперативный документ, если он не опирается на конкретные системы вооружения, не сработает. А с поставками современного оружия мы, к сожалению, запаздываем.

И абсолютно правильно сказал Анатолий Петрович Ситнов, что в первую очередь нас серьезно сдерживает элементная база. У нас хорошие конструкторы, многие остались еще с советских времен, идей у них очень много, а вот реализовать их зачастую не всегда получается. Сказываются и различные сложности, в том числе с пресловутым ФЗ № 94, который вынудил нас проводить по полгода конкурсы. Хотя мы понимаем, что в области создания техники ЗРВ ПВО у нас всего лишь один концерн. Но формализованная процедура прохождения заказов очень затянута по времени и неэффективна. И над этим нужно очень серьезно подумать: а надо ли проводить конкурс по стратегическим вооружениям, если у нас практически один их производитель?

Что касается военной науки. Мы все, наверное, здесь принимали участие в отстаивании и сохранении академии ВКО в Твери. Эта проблема возникла одновременно с созданием Войск ВКО. И слава богу, что нам удалось ее отстоять. Надеюсь, что теперь обратного пути уже в этом процессе нет. Хотя очень серьезные проблемы в этом году были с набором. Молодежь идти в военные вузы не хочет. Речь не только об Академии ВКО. Мы даже в Военно-космическую академию имени А. Ф. Можайского, в которую всегда был конкурс три человека на место, не могли набрать достаточное число слушателей.

Есть решение и по восстановлению научной школы. Думаю, до конца года мы сформируем Центральный научно-исследовательский институт воздушно-космической обороны на базе тех структур, которые занимаются этими вопросами, в первую очередь Военной академии воздушно-космической обороны в Твери. А также на базе НИЦ ПВО, НИЦ РКО, других структур, которые занимались космической деятельностью в бывшем 4-м институте (ЦНИИ-50).

Серьезное внимание уделяется и созданию на базе академии тверского НИЦа, более того, тверского кластера как научного комплекса, занимающегося данной проблематикой.

Поэтому движение вперед есть. Работы по созданию новых образцов вооружения ведутся. К концу года, надеемся, поставим на опытно-боевое дежурство загоризонтную станцию. Что же касается СПРН, то, наверное, все помнят, как недавно на Ближнем Востоке американцы неудачно, что называется, прокололись вместе с Израилем в ходе запуска ракеты. Полагали, видимо, что наша новая станция в Армавире имеет те же характеристики по нижней барьерной зоне, что и старые. Но просчитались, мы засекли этот пуск. Мир узнал, что США грубо нарушают действующее соглашение по поводу ненаправленности ракетных пусков на территорию друг друга.

Ответ должен быть адекватным

На стратегических военных учениях «Запад-2013» этим вопросам было также уделено немало внимания. В частности, отработке вопросов отражения ударов воздушно-космического нападения, организации взаимодействия, управления. И с окончанием учений эта работа не закончилась, еще долгое время, наверное, будет проводиться ее анализ, а выводы доложены руководству Министерства обороны.

До этого также проводился ряд проверок, по которым приняты серьезные решения. Постоянно затрагивается и технический аспект проблемы. Совместно с промышленностью проводятся совещания. Приходишь к выводу, что самая большая проблема – не в финансировании (средства сейчас выделяются), а в том провале, который образовался у нас в развитии элементной базы в прежние годы. Его простым выделением денег не ликвидировать. Нужна большая целенаправленная работа. Когда сможем этот разрыв сократить? Наверное, вопрос в большей степени к научно-исследовательским учреждениям и представителям промышленности. Но могу сказать: все это является большим сдерживающим фактором в развитии наших средств отражения воздушно-космического нападения.

Руководство Министерства обороны постоянно подчеркивает важность и необходимость реализации этих мероприятий, особенно в условиях развития нашими партнерами ряда концепций, таких как мгновенный глобальный удар, который не оставляет большого времени на подготовку и принятие решений. Поэтому действовать нужно быстро и ответ должен быть адекватным, иначе все закончится, не успев начаться.

Дыра в противовоздушном щите

Наличие у наших контрпартнеров значительного количества современных средств воздушно-космического нападения не вызывает сомнений. Конечно, они создают серьезную угрозу национальной безопасности Российской Федерации. Думаю, что все с этим согласны. И то, что воздушно-космическая оборона становится приоритетной задачей не только Вооруженных Сил России, но и государства в целом, думаю, сомнений нет.

О чем говорит объективный анализ сегодняшнего состояния системы ПВО? Я думаю, депутаты Государственной думы должны знать, что в настоящее время состояние противовоздушной обороны России не обеспечивает требуемую эффективность защиты наиболее важных объектов страны от ударов средств воздушно-космического нападения.

Войска противовоздушной обороны России на протяжении последних 20 лет претерпели многочисленные организационно-штатные мероприятия, в результате которых снижен их состав и боевые возможности. Значительная часть наиболее важных объектов государственного значения, определенных указом президента Российской Федерации, не имеет непосредственного зенитного ракетного прикрытия и спланированных прикрытий в общей системе противовоздушной обороны силами истребительной авиации. Только в Центральном промышленном районе России эффективность ПВО, то есть вероятность прикрытия объектов снижена более чем в три раза: с 0,95 до 0,27.

Ряд важных объектов Ракетных войск стратегического назначения, ядерного потенциала России, топливно-энергетического комплекса страны и другие, поражение которых может привести к серьезным последствиям, не имеет прикрытия от ударов с воздуха.

Учитывая высокую поражающую способность современного оружия, быстротечность и пространственный размах военных действий в воздушно-космическом пространстве, необходима интеграция под единым командованием всех сил и средств, предназначенных для борьбы со средствами воздушно-космического нападения.

Началу строительства Войск ВКО, как вы знаете, положило проведенное 29 апреля 2010 г. оперативное совещание Совета безопасности России «О мерах по парированию угроз Российской Федерации в воздушно-космической сфере». Наиболее свежий указ президента Российской Федерации от 14 октября 2012 г. № 1386 «О воздушно-космической обороне в Российской Федерации». В соответствии с ним система ВКО представляет собой совокупность организационных и технически взаимосвязанных сил и средств, обеспечивающих решение задач отражения воздушно-космического нападения противника по единому замыслу и плану, под единым командованием, в едином контуре боевого управления. Что мы имеем сейчас?

В настоящее время Войска ВКО организационно включают три оперативных объединения: командование ПВО, ПРО, космическое командование. Плюс первый государственный испытательный космодром и воинские части непосредственного подчинения. Научные исследования путей совершенствования систем ВКО Российской Федерации осуществлены в рамках НИР, а также проводимой ОКР с участием научно-исследовательских институтов, вузов Министерства обороны, предприятий – разработчиков систем воздушно-космической обороны и войск. Особое внимание обращается на создание системы управления войсками, о чем говорили мои коллеги, повышения эффективности применения оружия.

Анализ нормативных документов показывает, что не все принципы, которые определил президент, реализованы. В частности, нарушен основополагающий принцип единой ответственности за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно-космического нападения противника во всем диапазоне высот и скоростей. А также принцип единой ответственности за прикрытие наиболее важных объектов государственного и военного управления, экономики, инфраструктуры и группировок войск, определенных указом президента России.

Разделена ответственность между командующими войсками военных округов, командующим Войсками ВКО. Она размыта, по сути дела отсутствует единый орган управления, который решает широкий круг задач. Раньше, например, часть этой ответственности была возложена на Войска ПВО страны. Целесообразность централизованного руководства Войсками ВКО обусловлена целым рядом задач, которые сейчас никто не решает. Это создание и совершенствование нормативной базы, обеспечивающей единые подходы подготовки Войск ВКО и несения боевого дежурства. Кто сейчас регулирует эти вопросы? Три человека в Генштабе. Но вы знаете, штатная численность там очень сильно сокращена и специалистов крайне мало в центральных органах военного управления.

Войска ВКО – новый род войск, там действительно необходимо укрепление всех позиций, там огромный пласт разноплановых стратегических задач. Необходима четкая организация подготовки Войск ВКО, в том числе сборовых мероприятий по специальности, совместных тренировок и учений. Кто сейчас решает эту задачу?

Или взять организацию поддержания взаимодействия группировок Войск ВКО в ходе выполнения задач боевого дежурства. Пауэрса сбили потому, что он находился в нашем воздушном пространстве несколько часов. Сейчас никто такого времени нам не даст, поскольку появилось гиперзвуковое оружие, представляющее самую серьезную угрозу России в случае его применения. Необходимы также планирование и организация межтеатрового маневра сил и средств ВКО на угрожаемом направлении, управление ими в ходе отражения массированных ударов, ряд других мер. Силы и средства авиации и воздушно-космической обороны, по моему мнению, целесообразно иметь в подчинении тех командиров и командующих, в интересах которых выполняется боевая задача.

Много споров о роли и месте истребительной авиации. Где она должна быть? Надо ли ее разделять между ВВС и ПВО или отдать всю в ПВО? Как и комплекты Войск ПВО – остатки отдельных армий ПВО, которые существовали в советское время. Мы не сторонники того, чтобы Вооруженные Силы были обременительными для экономики государства. Но все должно строиться не на чьем-то субъективном мнении, а на точном расчете. Только так можно создать эффективную систему ВКО, которая парирует угрозы, актуальные сегодня для вооруженных конфликтов и войн различного масштаба. Речь – о военной и национальной безопасности России.

Учитывая, что соединения и воинские части Войск ВКО предназначены для прикрытия от ударов средств воздушно-космического нападения наиболее важных объектов государственного значения, а войсковая ПВО, армейская и фронтовая авиация выполняют задачи по решению планов общевойсковых командиров и командующих, целесообразно бригады ПВО из состава команд ВВС и ПВО включить в состав Войск ВКО. Истребительная авиация, являясь важнейшей составной частью системы ВКО, должна совместно с другими родами войск в мирное время готовиться, а в военное – выполнять общую боевую задачу.

Существующий боевой состав и возможности зенитных ракетных войск не обеспечивают создание сплошной зоны обороны территории России от ударов с воздуха даже на больших высотах. В этих условиях истребительная авиация зачастую является единственным средством прикрытия объектов государственного значения в общей системе ПВО. Опыт учений и результаты проведенных расчетов показывают, что летный ресурс истребительной авиации в ходе боевых действий на 80–90% будет использоваться для прикрытия войск и объектов от ударов воздушного противника. И только на 10–20% – для выполнения других задач, в том числе обеспечения пролета авиации других родов войск к объектам действий. Я думаю, тут можно привести целый ряд расчетов.

Соединения и воинские части войсковой ПВО и ПВО флотов, выполняющие тактические задачи по прикрытию группировок войск, сил военных округов и флотов, целесообразно иметь в непосредственном подчинении и применять по планам соответствующих командиров и командующих. Таким образом, создается единая система, которая определяется обликом будущего.

Требуется также глубокая проработка существующего состава войск и их планирования, оснащения новым вооружением. По моему мнению, для управления войсками должно быть командование ВКО страны, государства. Для решения задач запуска космических аппаратов и управление ими – космическое командование в составе ГИК Плесецк, в перспективе Восточный, и 153-го главного центра. 820-й главный центр, 821-й главный центр ПРН, РКО, 9-я дивизия ПРО должны быть в едином командовании ракетно-космической обороны.

Для решения задач воздушно-космической обороны на основных стратегических воздушно-космических направлениях четыре объединения ВКО должны непосредственно подчиняться командованию воздушно-космической обороны. На западном стратегическом воздушно-космическом направлении – это армия ВКО (шесть бригад), южное направление – корпус ВКО (две бригады); центральное – корпус ВКО (три бригады), восточное – корпус ВКО (три бригады).

Предлагаемый состав Войск ВКО, по расчетам, в целом соответствует существующему и не требует дополнительной численности личного состава и значительных затрат ресурсов. Принципиально требуется воссоздать систему управления и объединить под единым командованием все силы и средства, выполняющие задачу прикрытия важнейших объектов страны, определенную президентом Российской Федерации, от ударов средств воздушного космического нападения.

Для повышения эффективности системы ВКО и обеспечения противоракетной обороной наиболее важных объектов до 2020 года по плану Генерального штаба и решению президента будет сформирован ряд бригад особого назначения с учетом оснащения и принятия на вооружение новых систем в рамках окон селекции.

Принципиальным является организация задачи боевого дежурства, которое целесообразно осуществлять в соответствии с планами оперативно-стратегического командования ВКО по зонам (корпуса и армии) и районам (бригады ПВО) с оперативным подчинением всех дежурных сил военных округов территориальным органам управления ВКО. Тогда это будет действительно централизованная система. Причем это даст и экономию ресурсов.

Предлагаемые меры позволят:

• иметь единый центральный орган военного управления, отвечающий за создание, развитие, специальное обеспечение, подготовку и применение сил и средств ВКО страны;
• повысить качество оперативной, боевой и специальной подготовки войск;
• организовать тесное взаимодействие группировок Войск ВКО и оперативность управления войсками и оружием;
• обеспечить более эффективное применение всех сил и средств, предназначенных для борьбы со средствами воздушно-космического нападения.

По моему мнению, данный вариант в наибольшей степени соответствует нормативно-правовым документам государства в реализации цели и принципов создания системы ВКО.

От Кольского полуострова до Камчатки воздушное пространство не контролируется

С председателем нашего Комитета по обороне адмиралом Комоедовым мы специально побывали в Архангельске. Там встречались с командующим Войсками ВКО на Плесецком космодроме, поговорили со многими офицерами. Должен вам доложить, что десятая армия ПВО как класс уничтожена полностью. У нас сейчас от Кольского полуострова до Камчатки воздушное пространство не контролируется вообще никак. А на взлет нашего вертолета, который там должен подняться в воздух, разрешение получают в Воронеже. Я так понял, что и шестая армия ПВО, которая в Ленинграде была, тоже сокращена. Чем же у нас прикрываются космодромы и центры атомного судостроения? И чем мы можем отразить воздушное нападение, если таковое случится? В 1994 г. ЗРС С-300 была завезена на Новую землю, а в 1997 г. ее вывезли. Там сейчас остался только один полк в Северодвинске, который, наверное, сам себя и сможет только прикрыть.

Кроме того, там пять полков стояло истребительной авиации, из них три – на МиГ-31. Все ликвидировано, ничего нет. Можно представить, какого уровня препятствия создаются для воссоздания ВКО. Закон о ВКО давно назрел. Мы собираемся в него заложить все, что касается ВКО. Тогда хоть от чего-то можно будет отталкиваться, на что-то опираться.

И еще. Настоящие летчики и специалисты, те же Квочур, Таскаев, говорят, что лучше МиГ-31 ничего нет. Он несет боевую нагрузку почти в 16 тонн. Но вокруг него какая-то стена. Сначала нам говорили, что нет двигателей. Но мы съездили в Пермь и узнали: минимум 700 двигателей на складах лежат, из них порядка 300 – вообще новые. Советский Союз выпускал все это с запасом.