14 сентября, 2013

ОФИЦЕРЫ – РЕШАЮЩАЯ СИЛА И НАША ГОРДОСТЬ

Уникальность предназначения СПРН, ее огромный географический и космический масштаб, дороговизна вооружения, длительное непрерывное функционирование только в реальном масштабе времени по единому техническому и оперативно-стратегическому замыслу по математической логике, с боевым циклом, исчисляемым по продолжительности секундами, и выработке конечного результата с высочайшей вероятностью и достоверностью – все это предопределило создание абсолютно новых, не имевших аналогов войск.

Каким бы ни было уникальное вооружение, в конечном счете, все зависит от людей, которые его создают и совершенствуют, управляют им и применяют его. Боевая задача государственной важности, выполняемая непрерывно и в мирное время в полном объеме, зависимость ее конечного выполнения от всех воинских коллективов, огромная разобщенность дислокации частей, особенности климатических условий и многое другое в решающей степени определили оргструктуру войск, организацию боевого дежурства, боевую учебу, воспитание личного состава, его деятельность, быт, то есть особый уклад всей службы и жизни.

Решающая роль в выполнении непосредственно боевой задачи, безусловно, принадлежит офицерам. Создание в академиях имени Говорова и Жукова факультетов и специальных кафедр обеспечило подготовку высококвалифицированных специалистов, вынесших основную тяжесть в создании вооружения от монтажа аппаратуры и государственных испытаний до эксплуатации в период боевого дежурства и боевого применения.

Особая роль принадлежала инженерам, которые составляли 70 % офицеров частей, а среди них 100 % начальников боевых расчетов. От них требуется не только глубокое знание своей техники, но и смежной, их взаимной технологической и логической (алгоритмической) взаимосвязи и взаимообусловленности. От них требуется внимательность, быстрая разумная реакция в различных условиях обстановки, выдержка, умение управлять аппаратурой и действиями своих расчетов. Над каждым из них довлеет высочайшая личная ответственность, особенно на КП СПРН.

Многие инженеры, пройдя суровую закалку, заслуженно стали занимать большие должности в войсках и центральном аппарате, вести педагогическую работу в училищах и академиях. Некоторые стали командирами. Так, полковники Романовский А.И. и Гуторин Л.И. уверенно командовали частями. Полковник Хижняков В.Н. стал заместителем начальника штаба армии по боевому управлению.

Полковник Капитонов B.C., начав службу рядовым инженером по ЭВМ, первым из технологов согласившийся на должность начальника энергомеханического отдела, успешно справился с этой исключительно трудной должностью в условиях Заполярья и был заслуженно награжден орденом Красной Звезды. Впоследствии он стал заместителем командующего РКО по вооружению.

Происходящий сейчас пятый этап военно-технической революции (развитие и внедрение АСУ во все сферы деятельности человека) коренным образом влияет на деятельность командиров (начальников) всех степеней, особенно, в высоко технически оснащенных видах Вооруженных Сил и их родах войск. Это положение в полной мере относится к командирам от начальника центра до командарма в войсках ПРН.

Для них личная храбрость, решительность, достижение результата выполнения боевой задачи любой ценой не всегда приемлемы, а в некоторых случаях авантюрны и могут привести к необратимым катастрофическим последствиям. Для них характерным является:

1) масштабность мышления, когда надо знать противника не только в своей зоне обзора, а на всю оперативно-стратегическую глубину ракетно-опасного направления, не только количество БР, но способы их применения, временные показатели, техническую и оперативную готовность к старту и многое другое, без чего невозможно оценить ракетно-космическую обстановку до начала ядерной войны. Из этого исходят свои боевые задачи, определение сил и средств для несения боевого дежурства, режимы функционирования комплексов, способы поддержания их боеготовности, порядок восстановления и технического обеспечения. Устанавливается особый уклад деятельности и жизни личного состава.

2) глубокое знание логики функционирования техники и формирования боевой информации с учетом возможностей техники в различных условиях геофизической обстановки в космосе.

3) Безупречное знание оборудования и аппаратуры командного пункта, безошибочное чтение индикации, отображаемой на пульте управления и табло.

4) Быстрая реакция на обстановку и принятие оптимального решения самостоятельно без заслушивания длинных докладов и предложений, а во многих случаях вообще обходясь без них, руководствуясь данными индикации, так как обстановка может меняться через несколько секунд, да и весь боевой цикл продолжается всего несколько десятков секунд. Главное в деятельности командира и его заместителей – предусмотреть и решить все возможное до ракетного нападения.

Был заведен строгий порядок, когда за центральным пультом управления находятся командир, начальник штаба и заместитель по вооружению, больше в помещение никто не допускался. Оперативная группа во главе с заместителем начальника штаба – в другом помещении. Начальник тыла – на своем тыловом пункте управления. У каждого свои каналы связи.

Над каждым командиром довлеет ни с чем не сравнимая ответственность. Только он может произнести слова «решил», «приказываю», только он может последним сказать, обнаружена ракета или нет, беря на себя ни с кем неделимую ответственность. Здесь не может быть выражений «по моему мнению...», «я полагаю...», «предположительно...».

Иногда, правда, решения командира бывают необъяснимы. Однажды я проводил КШУ в одной из частей. Командир начал заслушивание своих заместителей так: «Комиссар, доложи какое у нас морально-политическое состояние части?»

Пришлось прервать и спросить, почему так фамильярно, почему комиссар, почему он докладывает первым и почему его тревожит моральное состояние? На что он ответил: «Я так решил». Спрашиваю: «Почему так решили?» Отвечает: «Я командир, как хочу, так и делаю».

Комментарии излишни. Пощадил его, так как он полгода в должности, хотя до этого год был заместителем в другой части. Потом исправился. Случай этот единичный.

Особо трудная и ответственная должность командира РУП, который отвечает, по существу, за определенное РОН. Он должен в совершенстве быть профессионалом-специалистом, уверенно и надежно управлять частью. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих мемуарах писал: «Командир части, который хорошо освоил систему управления ею и способы обеспечить постоянную боевую готовность, всегда будет передовым военачальником на всех последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время».

Большинство командиров этому положению маршала соответствовали. Впоследствии, пройдя школу командования частью, многие успешно служат на высоких должностях. Около сорока из них стали генералами. Командиру надо много знать и уметь.

В годы моей молодости, когда я был командиром зенитно-ракетного полка, оценка за боевые стрельбы не могла быть выше личной оценки командира полка за предстрельбовую подготовку. Представьте, какое чувство было у командира, по личной вине которого снижена оценка полку. Что думали о нем подчиненные и его начальники?

В начале 1973 года в академии имени Жукова я защищал кандидатскую диссертацию по военным наукам. После заседания Ученого совета мне вручили большую пачку телефонограмм с поздравлениями из всех частей, от всех боевых расчетов дежурных смен. Оказывается, в войсках ждали результата защиты. Кем бы я был перед людьми, если бы провалил? Надо было бы увольняться!

Надо постоянно заниматься самообразованием, не стесняясь учиться у своих подчиненных-специалистов. Чтобы постоянно чувствовать ритм боевого дежурства, введен порядок, при котором, начиная с командарма все командиры, начальники штабов и заместители по вооружению не реже раза в месяц несли службу оперативных дежурных на своих КП.

Высокая требовательность предъявлялась ко всему личному составу. За плохую подготовку к дежурству не допускались, а иногда снимались с дежурства не только солдаты, но и офицеры. А это считалось позором.

Автономность частей, их географические особенности кроме боевой службы накладывают на командира ответственность за организацию жизни, быта, внутреннего порядка и службы войск в части. 98 % офицеров и прапорщиков, 100 % личного состава срочной службы проходят службу в частях. Кроме того, в частях проживают тысячи семей военнослужащих, которым также надо создать нормальные условия жизни. Все это на плечах командира и его заместителей, все надо охватить.

Особую сложность представляет материально-техническое обеспечение всесторонней деятельности части. Ни в армии, ни в дивизиях органов снабжения, баз, складов нет. Запасы ЗИП, ремонтные материалы заложены в частях и пополняются из Центра и промышленных предприятий напрямую.

Сложнее с другим снабжением. Части армии состояли на довольствии в 12 военных округах и флотах, в 6 объединениях ПВО. Роль армии и дивизий заключается в помощи частям путем постоянного контакта с указанными объединениями, а зачастую и с решением особо острых проблем непосредственно в центральных управлениях Министерства обороны. Вопросы обеспечения семей военнослужащих инициативные командиры успешно решали с местными органами.

Более 10 лет начальником тыла дивизии и армии был полковник Стражиц Станислав Казимирович. Он был требователен, его побаивались командиры. Никогда ни на кого не жаловался. Для него не было невыполнимых задач. На смену ему пришли генералы Мартышенко Н.И., Крамской Д.И., Кабаков Ю.В.

К сожалению, быть командиром в СПРН не всем по силам, особенно тем, которые были назначены из других родов войск. Они неплохо справлялись с административно-хозяйственными задачами, но на КП чувствовали себя неуверенно, не могли обходиться без свиты помощников и советчиков, да и не проявляли стремления к своей учебе. На них довлело многолетнее прошлое, где служба была для них ближе. Никто из них на должности более 2 лет не удержался. Прав был маршал Батицкий П.Ф., запретив брать в войска ПРН «со стороны» и требовал растить и назначать только своих офицеров.

Немаловажное значение для командиров частей имеет пример старших, которые по прибытию в часть начинают свою работу с заслушивания командира и его заместителей по оценке обстановки, решения на боевое применение, обеспечению выполнения боевой задачи в деловой уважительной обстановке, без ругани и разносов. Честь и гордость командира показать свои знания и умение, показать боевую выучку своих подчиненных.

Так в большинстве случаев и было, а пример этому подавали Батицкий П.Ф., Колдунов А.И. и Вотинцев Ю.В., начинавшие работу в частях с заслушивания командиров на КП. К сожалению, со второй половины 1980-х годов этот порядок зачастую не выполнялся. Прибыв в часть, начальники не заходили на КП, не заслушивали командиров, ограничиваясь осмотром территории, заборов, казарм. За это и оценивали деятельность командиров.

Неоценима роль штабов. По выражению маршала Шапошникова Б.М., это «мозг армии». Подлежит порицанию командир, который понимает штаб как ретранслятор только его идей. В моей службе был эпизод, когда без моего представления был ко мне назначен начальник штаба дивизии. Он ежедневно приходил ко мне, спрашивал:

«Какие задачи штабу на завтра?» Я ему эти задачи ставил. Он собирал офицеров штаба и доводил «один к одному» мои задачи и ни словом не говорил кому, что и как сделать. К тому же он страдал запоями. Пришлось его освободить. Наоборот, в штабе должны разрабатываться идеи, предложения для решения командиру. Штаб обязан разрабатывать механизм выполнения приказов, распоряжений и указаний, координировать взаимосвязанные и взаимообусловленные вопросы боевого дежурства, боеготовности, эксплуатации вооружения, боевой подготовки, службы войск и многое другое. В штабах СПРН важнейшее место занимает математическое моделирование результатов боевой работы (применения).

Ярким примером отношения к штабам являются объявляемые приказы ВГК в годы Великой Отечественной войны, начиная с Курской битвы 1943 года, которые адресовались командующим и начальникам штабов фронтов, и положения в послевоенных уставах о том, что только начальник штаба от имени командира имеет право отдавать приказ.

Большинство наших командиров вплоть до командармов прошли школу начальников штабов разных ступеней. У нас выросли замечательные штабные офицеры.

Так, в 1968 году после окончания академии имени Г.К. Жукова к нам пришел в оперативное отделение штаба дивизии очень молодой капитан Сколотяный Анатолий Николаевич. Пройдя последовательно должности начальников штабов разных уровней, закончил службу начальником штаба войск РКО, генерал-лейтенантом.

Долгое время начальником штаба армии был генерал-лейтенант Завалий Н.Г. Он имел большой командирский и штабной опыт. Сколотил дружный коллектив штаба, был непререкаемым авторитетом для командиров и штабов. Уверенно руководили штабом дивизии полковник Мелешко П.Е. и подполковник Гусаченко B.C. (в последующем – первый заместитель начальника штаба армии, генерал-майор).

Хотелось бы остановиться на роли и работе командира. Не в порядке нравоучения или поучения, а в порядке обмена практическим опытом.

Из 48 лет службы в армии я 38 лет занимал должности малых и больших командиров. Многое пережил и испытал, и хорошего, и плохого. Избежал быстрых взлетов и падений. Видел других командиров в деле в разных родах и видах ВС. Поэтому имею право обобщать и компетентно оценивать их деятельность.

Служба в армии трудна тем, что долгие годы, всю сознательную жизнь находишься в узких рамках определенных жестких правил, какую бы должность ты ни занимал. Служба трудна для всех, но особенно для командира части, которому непосредственно подчинены и солдаты, и офицеры (по преимуществу молодые). Результаты деятельности любого соединения, объединения, рода войск и даже вида ВС изначально складываются из результатов подчиненных частей.

Результат деятельности личного состава части во многом, а иногда в решающей степени, зависит от командира. Командир – это начальник, который сам строго выполняет требования присяги, законов, уставов, наставлений и приказов, организуя их строгое выполнение подчиненными. Плох тот командир, который жалуется, что его приказ не выполняется. Отдача приказа – это только начало работы командира, а главное – это внятно довести его до подчиненных и со штабом организовать его выполнение и контроль. Для командира не должно быть «я так хочу», «я так желаю», «мне нравится» или «не нравится».

Все должно быть подчинено определенным регламентирующим требованиям, а не сиюминутным эмоциям. Нередко, когда командиру делал замечания за упущения, приходилось от него слышать, что он день и ночь, без выходных на службе. В связи с этим вспоминается встреча с известным военачальником генералом армии Лучинским А.А., который в ходе беседы внушал мне, молодому командиру полка, что в мирное время без отдыха и без выходных дней работают командиры, неспособные организовать службу в рабочий день, берущие все на себя, отстраняющие от ответственности подчиненных, не доверяющие им. Свою последующую службу я старался следовать этой заповеди, но иногда не хватало на это выдержки.

Банальна истина, что командир должен знать и уметь больше и лучше подчиненных. Но это не значит, что он должен быть солдафоном, зная только уставы и наставления. Он должен быть по общей культуре, эрудиции, интеллекту выше подчиненных. К сожалению, программы вузов последние годы затехничены.

Будучи начальником академии, я вместо 36 часов за весь срок обучения слушателей ввел 100 часов для изучения военной истории. Тут же реакция Москвы: отменить, готовить инженеров, а не полководцев. Вот поэтому офицеры – инженеры больше похожи на гражданских спецов. Что это за офицер, если он не знает военной истории.

Никакой вуз не даст общей культуры на всю жизнь, надо стремиться к этому самому, надо много читать.

Как-то спрашиваю одного командира, что он читает, а он отвечает, что его заела текучка, иногда читает детективы, а культуру «получает» из телевизора. Потом я убедился, что его подчиненные лейтенанты и капитаны по интеллекту выше командира. Через год при встрече полковник доложил, что прочитал несколько книг военных мемуаров.

У некоторой части офицеров есть болезнь. Если окончили академию или университет, то перестают самостоятельно повышать свои знания, считая, что познали уже все. А потом выясняется на практике, что диплом есть, а с занимаемой должностью справляется с трудом. Оказывается, до академии он занимал должность, далекую от боевых дел и людей. Зачем же таких направлять на учебу в академию Генштаба? Будто нет более достойных.

Должность командира трудна еще и тем, что он всегда и везде на виду и на службе, и в быту.

Известный режиссер Ю. Завадский как-то в одной из своих статей написал: «Учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учатся». Это в полной мере относится к любому командиру. Поэтому каждое его слово, действие, внешний вид, в целом поведение, передается подчиненным и оценивается ими.

Вспоминаю случай, когда командир на стартовой позиции нашел недостатки и сказал лейтенанту, что тот при таких недостатках не заработал зарплату. В день выдачи лейтенант отказался от денег, ссылаясь, что не заработал их. Разъяснения и уговоры не подействовали, требовал извинения. Через несколько дней командир, скрепя сердце, извинился. Вот, что значит необдуманное слово.

Каждый из нас, помимо нашей воли, слушая или видя начальника в работе, делает для себя вывод: вот так буду делать и я, или так я делать не буду.

В 1972 году впервые к нам прибыла комиссия экзаменовать на звание мастера боевой квалификации. К этому готовился и я. Председатель комиссии распорядился заслушивать младших всех вместе, а старших – по одному, наедине. Я попросил заслушивать всех вместе, в том числе и меня. Меня предупредили, что скидок мне не будет. На все вопросы ответил. Это видели мои подчиненные. Расценили это по-разному, но впредь делали только так, что заставляло основательно знать свое «ремесло», и, чтобы это видели подчиненные. От командира требуется умение четко и кратко ставить задачи подчиненным. Не зря говорится, как поставлена задача, так она будет выполнена.

Меня всегда возмущало, когда при проверке начальник держит перед собой лист, на котором «вопрос – ответ», подготовленный его подчиненными, да зачастую с мудреными формулировками, составленными узкими специалистами.

И вот этот горе-проверяющий водит пальцем по бумаге, читает ответ, делает замечания, оценивает. Это унизительно не только для такого «проверяющего», но и для проверяемого. Такая «методика», к сожалению, перенимается подчиненными.

Командир должен уметь докладывать. У незрелых командиров иногда существует порочное мнение, что доклад – это дело «марафетное», это бросить пыль в глаза начальнику, приукрашивание своего состояния. Бывает и такое, когда докладывается четким зычным голосом, не заботясь о правдивости и обоснованности, из расчета, что начальник не разберется. Начинаешь задавать вопросы такому «горе–артисту», и он начинает себя вести как школьник-двоечник.

Мне посчастливилось несколько дней быть «опекуном» замечательного человека, бывшего в годы войны начальником штаба ряда фронтов генерала армии Иванова С.П., возглавлявшего в 1983 году военную делегацию по случаю 40-летия освобождения Харькова. В ходе долгих откровенных бесед он мне раскрыл много штабных «секретов». Семен Павлович на примерах из своего военного опыта рассказал, что значит четкий, уверенный, обоснованный, правдивый доклад командира. У таких командиров, как правило, подчиненные подстать им, в войсках их понимают и успешно выполняют боевые задачи. Не зря говорят: «У Суворова – все суворовцы».

Как-то я заслушивал одного большого командира. Докладывал по бумаге, руки дрожали, ронял указку, путал географические названия, часто оговаривался. На замечания заученно отвечал «виноват», «упустил», «не доработал». Потом начал обвинять подчиненных, какие они плохие. А дела в части неважные, особенно по дисциплине. Смотрю на него, и мне стало жалко его подчиненных. На кого равняться, у кого учиться?

Вскоре на Военном Совете мы корректно разъяснили полковнику, что ему не дано быть большим командиром. Он согласился и был назначен на подобающую ему должность. Здесь возникает вопрос. Кто его подбирал, представлял на должность, за какие качества?

Мне говорили, что он уверенно командовал частью. Может быть, и так. Но это – тактическое звено. Командир дивизии в условиях СПРН должен обладать оперативным мышлением и интеллектом, так как на него возложена ответственность за выполнение боевой задачи в масштабе театра войны.

После этого полковника на дивизию был назначен командир части из другого рода войск РКО, которая никогда не несла боевого дежурства и была экспериментальной. Результат – тот же (при мне). Да еще он вдобавок имел привычку обращаться через голову командарма (по личным бытовым вопросам) к большим начальникам, которые вместо того, чтобы поставить его на место, относились к этому благосклонно.

Если уж хорошие командиры частей, то пусть хотя бы немного послужат заместителями в дивизиях.

В 1980-х, и особенно, в 1990-х годах, – новый поворот в кадровой «политике». На большие должности стали назначаться офицеры из ПРО, которые, прослужив там десятки лет, не несли боевого дежурства, не испытали всего того, что испытали, приобретя неповторимый опыт, командиры и офицеры ПРН. Были такие кадровые парадоксы и ранее.

В начале 1970-х годов сформировано управление 2-й дивизии ККП. Заместителем командира и начальником штаба были назначены офицеры из ПРО. Почему? Разве не было достойных из СПРН? Считаю, что все должно быть наоборот: офицеров ПРН назначать в ПРО для передачи и внедрения в практику опыта несения боевого дежурства, организации жизни личного состава. Вряд ли где еще обладают такой автономностью, самостоятельностью и ответственностью, как в СПРН. Это говорю я, знающий не понаслышке лучше других, что значит быть командиром в СПРН.

Я ни в коей мере не хочу унизить или обидеть офицеров ПРО, но у них, не по их вине, так сложилась служба.

Приходилось наблюдать, когда командир не умеет работать с документами. Получив приказ, он его не изучает, а только читает, не задумываясь, как его выполнить. Отсюда и следуют резолюции, никого ничему не обязывающие: «НШ». Начальник штаба пишет «НО-1», а тот, в свою очередь, пишет «тов. Иванову». И вот «тов. Иванов» ломает голову, что доложить? Он не знает замысла начальников. Он всего майор или капитан.

Заслуживает поощрения командир, который в особых случаях сам пишет или диктует приказы, донесения, распоряжения, свои выступления. Иногда читаешь донесение, особенно, о происшествиях, а в нем скрупулезно расписано, что и как произошло, и которое обычно заканчивается словами, что следствие ведет прокуратура. Ведь не в этом дело. Случившегося не исправишь. Главное в донесении – доложить, что предпринято командиром, чтобы впредь не допустить подобного. Этого ждет от него начальник.

Для армии святой документ – приказ. Командир обязан тщательно изучать, что ему предлагает в проекте штаб и вносить коррективы, понятные не только ему, но, главным образом, исполнителям. Меньше должно быть выражений «повысить», «усилить», «ужесточить», «поднять» и т. д. В приказах по дивизии и части главными должны быть положения: не что сделать, а как сделать.

Я был свидетелем других случаев, когда командир, желая блеснуть своими знаниями, без учета, кому он докладывает, говорит о таких сугубо специфических технических подробностях, что ставит начальника в неловкое положение и вызывает его неудовольствие. У начальника на вооружении сотни видов техники, и он, по своему положению, не может вникать детально во все. Его интересуют оперативно-тактические аспекты. Непродуманный доклад может скомпрометировать часть, да и всю систему ПРН.

В последние годы службы в армии мне, как депутату Верховного Совета Украины (комиссия по обороне) и начальнику большого гарнизона (более 100 частей и учреждений численностью около 50 тысяч человек), часто бывавшему в частях, бросилось в глаза, что командиры поверхностно знают состояние своих частей, их вооружение, мобготовность и своих подчиненных. Зачастую для ответа на вопрос привлекают подчиненных. Это заметно везде. По-моему, это следствие того, что большие начальники сами работают по верхам, не утруждая себя необходимостью вникать глубоко вдела, произносят декларации, размениваются по мелочам.

Мне рассказывали, как один такой начальник, не заходя на КП из-за недостатка времени, давал разнос командиру части за то, что не обрезаны розы на клумбе и битый час учил, как это делать.

У нас тоже такое встречалось. Командир и начальник штаба не умели читать данные по кодовому индикатору КП. Был случай, когда командир не мог привести меня на ДЭС, не зная, где она находится. А начальник штаба ни разу не был на станции космической связи и вообще не знал про нее ничего, считая, что это дело начальника связи.

Причина этому – нежелание вникать в суть дела. Такой начальник считал, что если закончил академию (да еще и вторую), то он все знает и умеет. Да и кадровики этим «загипнотизированы», считая, что офицер, окончив академию Генштаба, годен для любой должности, несмотря на то, что, как говорится, он «лыко в строку не вяжет».

На одном из учебных сборов я заслушивал доклады командиров по решению на боевое применение. В конце, не делая никому замечаний, я объявил, как бы я на месте командира РУП доложил. В результате впредь командиры докладывали так, как я, хотя их к этому не обязывал. Кстати, после этого случая один генштабист «деликатно» сказал мне, что своим докладом за командира РУП я унизил себя как командарм. Вот как?!

Сложным является построение взаимоотношений между начальниками и подчиненными в ходе выполнения боевой задачи, когда личный состав действует десятками микроколлективов боевых расчетов, состоящих из офицеров и солдат, тесно взаимозависимых друг от друга и находящихся длительное время вместе на боевом посту. В этих условиях надо соблюсти принцип «начальник–подчиненный», не допустить панибратства, создать доверительную, уважительную, ненапряженную обстановку.

Примером в этом должен быть командир. Поэтому непозволительно, когда он под понятием высокой требовательности проявляет наигранную строгость, недоступность, чванливость, пренебрежительность к людям. Считает для себя унизительным называть подчиненных по имени и отчеству.

У него везде все плохо, всем и всеми недоволен, видит только недостатки, которые, как устранить, сам толком не знает. У него «принцип» всех «стращать», чтобы все его боялись. Он не хочет признавать, что его подчиненные тоже люди, со своими особенностями, характерами, что отдали молодость армии, трудятся, не покладая рук, даже жертвуя личной жизнью.

Всегда и везде положительного во много раз больше. Почему этого не заметить? Прямо на месте поблагодарить, сказать «спасибо» или «молодец» («молодцы»), не дожидаясь торжественного момента или приказа. Мы, живые люди, с благодарностью воспринимаем, когда замечен наш труд. Скупиться на добрые слова не следует.

Вспоминаю характерный факт. В одной из частей после смены с боевого дежурства не пошел на завтрак в столовую лейтенант. Когда товарищи пришли в общежитие, увидели его лежащим на кровати и часто курящим. На вопросы не отвечает, телевизор смотреть не пошел. Врача не вызывает, и так до позднего вечера. Встревоженные друзья позвонили начальнику центра, который прибыл на место со своим замполитом.

Стали выяснять. Оказалось, лейтенант считает, что он оскорблен при всей дежурной смене. Дело в том, что его смена дежурила в большой праздник, и всем по установленному порядку вручили письменные благодарности от командира, а лейтенанта по невнимательности пропустили. Тут же принесли благодарность для него. Он взять отказался, так как всем вручали перед строем, а ему в общежитии.

Через некоторое время я был в этой части. Мне доложили об этом случае. Пришлось найти повод, и я ему при всей смене вручил грамоту от себя перед строем. По прошествии времени я получил письмо от матери лейтенанта. Она писала, что сын гордится грамотой, полученной от генерала.

Кому-то это покажется пустяком, но поставьте себя на место лейтенанта. Не зря офицеры говорят: делаешь хорошо – никто не замечает, а как где-то промахнулся, то сразу шквал упреков, взыскание.

Несправедливое отношение начальника к подчиненным вызывает неприязнь к нему. А это для воинского коллектива – беда, особенно там, где оружие коллективное, все – и начальники и подчиненные – взаимосвязаны, особенно, в боевых расчетах.

Командира всегда поймут и поддержат подчиненные, если в его действиях есть логика. Не иначе, как самодурство, можно расценить коллективные наказания, когда нарушил дисциплину в увольнении один солдат, а запрещают увольнение сотням других. Отсюда недовольство, самовольные отлучки. Лучшим способом, проверенным на практике, является коллективное обсуждение виновного, в том числе и офицера, без разноса и крика.

Как-то, будучи в отпуске в Пятигорске, ко мне подошел солидный мужчина и сказал, что он когда-то служил у меня в полку. Он рассказал, что тогда солдат не пугало, что за проступки их накажут, а боялись, как он выразился, моего «суда». Я собирал солдат в клубе, приглашал виновного на сцену и спокойно разъяснял: кто он, кто родители, что бы они ему сказали за его нарушение и т.д. Поверьте, ведь иногда дело доходило до слез. Осечки не было. Почти так же делалось с офицерами, но в другом ключе.

Командиров частей надо беречь, так как часть является основой всей многогранной деятельности Вооруженных Сил. Командир должен быть для любого начальника младшим коллегой и единомышленником, но в рамках требований уставов.

К сожалению, не всегда так. Один из больших командиров, сам - бывший командир части, не отличался терпимостью и тактом, налево и направо раздавал взыскания командирам частей без разбора, зачастую по докладам многократно за недостатки, за которые командир непосредственно не отвечает.

Взыскания – это последнее дело и самое легкое во взаимоотношениях с подчиненными.

Я, начиная с должности командира полка, ни разу не наказал ни одного младшего офицера или солдата, а за последние 20 лет службы наказал четырех старших офицеров и одного генерала за их личные проступки. За последние 30 лет и меня ни разу не наказали, хотя причины, конечно, были. Но начальники видели мой труд, и достаточно было одного серьезного внушения или замечания.

Крик, ругань, разносы, взыскания – это неопровержимый показатель бессилия любого начальника, не знающего, как навести порядок другими способами.

Немаловажное значение, присущее войскам ПРН, имеет постоянное место проживания командиров и их заместителей. Если в других войсках их время прибытия на КП исчисляется десятками минут и часами, то в войсках ПРН минутами. Это доказано многолетним опытом.

При этом проживание должно быть не на правах «командировочного» в гостинице, а в городке с семьей. Не должно быть ложного стеснения проживанием вместе с подчиненными. Наоборот, и сам командир, и жена, и дети должны быть примером в житейских делах. Так всегда было. Только так надо.

Великий Кутузов М.И. в свое время учил: «Чтобы повелевать другими, научись подчиняться сам». Таким образом, чтобы командовать и воспитывать, надо самому быть воспитанным и дисциплинированным, быть примером для подчиненных во всем – в большом и малом, всегда и везде.

Особенностью в войсках ПРН является организация воспитательной работы. До 40 % личного состава частей составляют офицеры, в боевых расчетах их до 70 %, а в некоторых расчетах – только офицеры. Это они решают боевую задачу на своих боевых постах, только от них зависит непрерывная боеготовность. Отсюда центром воспитательной работы является боевой расчет с небольшим коллективом.

Особенности эти вызваны спецификой несения боевого дежурства: однообразием, малой подвижностью, нахождением в изолированном помещении, длительным непосредственным контактом с одними и теми же людьми расчета. А это может породить надоедание, равнодушие, безразличие, невнимательность, то есть моральный спад и депрессию, что ни в коей мере недопустимо.

Поэтому главные усилия воспитательной работы направлялись на недопущение подобного. При этом во время дежурства на боевых постах эту работу проводить нельзя, чтобы не отвлекать людей. Все должно проводиться до дежурства, с дублированием посменно с целью поддержки жизненного тонуса, чтобы люди знали полноценно политическую жизнь страны, историю Родины и Отечественной войны, характер ракетно-ядерной войны, новое в науке и технике у нас и за рубежом, новости культуры и спорта.

Компетентно эту работу проводили не только политработники, но и наиболее подготовленные другие офицеры, конструкторы. Несмотря на отдаленность, приезжали в части лекторы, известные артисты, спортсмены. На фоне всего этого подчеркивалась уникальность службы в войсках ПРН офицера и солдата, что каждый из них в ответе за всю страну, что своей службой они сдерживают ракетно-ядерную войну и обеспечивают неотвратимое возмездие агрессору.

В момент зарождения войск должности политработников укомплектовывались за счет других родов войск. Большинство из них было пожилого возраста с гражданским заочным высшим образованием, которым было не по силам переучиваться и вести совершенно no-новому воспитательную работу. В начале 1970-х годов на смену им пришли молодые офицеры с высшим военно-политическим образованием. В короткие сроки они освоили в нужном объеме для их работы технику, вошли в курс службы, которую несут их подразделения, части и соединения. Работа пошла более эффективно.

Опытными организаторами воспитательной работы были Потоцкий В.А., Десятов А.Г., Каратай П.В., Поздеев А.Ф., Вылегжанин В.Д., большинство из которых стали генералами на больших должностях. После академии к нам пришел капитан Федоров B.C. Пройдя по службе много ступеней, стал генералом, членом Военного Совета армии. Постоянную помощь оказывали генерал-полковник Бобылев С.А. и генерал-майор Слухай И.А., ныне председатель Комитета ветеранов войны Москвы. Я благодарен сослуживцам-политработникам, с которыми долгие годы мы были единомышленниками в нелегком солдатском труде.

Большим авторитетом у личного состава срочной службы пользовались полковники Ивонинский Н.И., Скудин В.П. и Гребенников Н.Д., которые в годы войны были сержантами и удостоены орденов Славы, а также Титов А.Н., который был партизаном в Белоруссии и в 14 лет награжден медалью «Партизан Отечественной войны». Они мастерски увязывали свое военное прошлое с современными требованиями службы. Перед заступлением на боевое дежурство они обратились с письмом к личному составу.

Большое воспитательное значение имели, были стимулом к добросовестной службе письменные благодарности командующего армией, командиров дивизии и частей отличившемуся при несении боевого дежурства личному составу расчетов. Тепло воспринимались поздравления с праздниками лично от командира части прямо на боевых постах. Командарм, всякий раз работая в частях, награждал подарками отличившихся непосредственно на боевых постах, что за короткое время становилось известным во всех боевых расчетах всех частей армии.

Важное место в воспитательной работе занимает работа с семьями военнослужащих. Жены офицеров - равноправные члены коллективов наших частей. Они служат в армии, занимают все штатные места служащих, учат и воспитывают наших детей. Жена – помощница мужа, помогает ему служить, вместе с ним стойко переносит бытовые невзгоды. Где крепкая семья, там и служба идет успешней.

Жена офицера – не просто жена, а боевая подруга. Среди них при мне было 60 % с высшим образованием, 90 % жили до замужества в городах.

Наибольшая для них трудность – это переезды, например, Харьков–Казахстан–Сибирь–Заполярье. Новый коллектив, другой климат, новая школа, необжитая квартира, надо ждать место работы.

Только наши жены способны так любить своих мужей, не терять женственности, очарования, не упрекать мужей за службу, не считать себя несчастными.

Везде они создают сами себе условия для полнокровной жизни, чему, конечно, способствовали и создававшиеся в частях условия. У нас не было проблем с квартирами, были свои школы, детские сады, клубы, поликлиники. Там, где занимаются с женами, особенно в масштабе подразделения, где доброжелательная обстановка, там и служебные дела идут лучше.

Всякий раз, бывая в частях, я находил время встретиться с членами женсоветов или со всеми женщинами городка. Всякое было: и жалобы, и недовольство, и даже слезы. Но заканчивались встречи всегда мирно и благожелательно. Женщинам нужны доброе слово, откровенность, внимательность, непротивопоставление жен начальников и подчиненных. Я преклоняюсь перед тысячами женщин, которые разделяли с мужьями тяжелую службу в СПРН.

Высочайшая непрерывная ответственность, высокая требовательность за качество службы, кропотливая и всесторонняя воспитательная работа позволили создать совершенно новый облик офицеров нескольких поколений.

Их служба не броска. Они не стреляют, не водят танки, не управляют самолетами, не совершают дальние морские походы. Их служба накладывает на них ни с чем и ни с кем не сравнимую психологическую и моральную нагрузку, постоянное чувство самосознания и самодисциплины. Они очень много знают и наблюдают, особенно несущие службу на командных пунктах, что не дано знать войсковым офицерам других родов войск и видов Вооруженных Сил. Они, несмотря на молодость, мыслят оперативно-стратегическими масштабами.

Особое место среди офицерского состава занимают алгоритмисты. Это не просто математики, а операторы высшего класса, владеющие способностью прогнозировать и оценивать результаты боевого применения путем математического моделирования. Они лучше других знают характер и особенности ракетно-ядерной войны, если таковая разразится.

У всех офицеров вырабатывается чувство гордости и здоровой элитарности за службу в войсках ПРН, которая порождает энтузиазм и инициативу, способность переносить все тяготы. Все это характерно для подавляющего большинства офицеров. Для них боеготовность – не виртуальное понятие, а каждодневный напряженный труд. Для них боевая задача – не прозаическое понятие, а постоянное состояние с жесточайшими требованиями за каждую секунду боевого дежурства.

Это офицеры совершенно новой формации, с которой армия вошла в XXI век. Считаю своим долгом отметить личный состав срочной службы, который составлял 20-30 % состава боевых расчетов технологических отделов и 90 % ЭМО и узлов связи. Им в период увольнения и призыва приходилось дежурить в две смены. Это очень трудно, так как невозможно провести пересменку. Они были оторваны от повседневной жизни, а ведь это ребята в возрасте 18–19 лет.

Несмотря на это, они исправно несли службу, перенося ее тяготы без жалоб и уныния. 20 % среди них были специалистами первого класса, 40 % – второго, остальные – третьего. На их счету много славных дел. Я не помню, чтобы кто-то нарушил дисциплину не только при несении дежурства, но и вне его. Дедовщина не наблюдалась, так как люди постоянно были нагружены, а за нарушение грозило недопущение к дежурству и лишение классности, что больно било по самолюбию. Этого боялись.

Я сердечно благодарен моим молодым сослуживцам за их бескорыстный солдатский труд.

Известный русский генерал Драгомиров М.И. писал: «Солдат – звание знаменитое. Им прозывается первейший генерал и последний рядовой». Выдающиеся наши полководцы с гордостью называли себя солдатами. Поэтому у нас должно быть особое чувство к святому слову «солдат», а потом уже начальник и подчиненный.

Я очень извиняюсь перед теми, чьи фамилии не назвал. Это и невозможно по прошествии многих лет. Но каждый должен гордиться и всегда помнить, что он был первым на своем посту. Он первым заступил на боевое дежурство в единственной и неповторимой системе вооружения. Я до конца жизни буду предан всем вам, мои дорогие сослуживцы.

С вас начинались войска ПРН!

Всем нам было очень трудно. Были успехи и неудачи. Но в нас всегда верили, на нас надеялись, что СПРН в надежных руках. Мы были первыми и в этом наша ни с чем несравнимая честь и гордость.

Я благодарен моим непосредственным начальникам: Маршалу Советского Союза Батицкому П.Ф., Главному маршалу авиации Колдунову А.И., генералу армии Щеглову А.Ф., генерал-полковникам Юрасову E.С., Созинову В.Д., которые предъявляли к нам жесткую требовательность и одновременно оказывали внимание, доброжелательность и поддержку.

Я признателен Юрию Всеволодовичу Вотинцеву, который был для меня долгие годы не только строгим начальником, но и добрым наставником, единомышленником и соратником в нашей непростой ответственнейшей службе.

30 лет Войска ПРН надежно и достойно несут боевое дежурство. Уникальность СПРН определяется не только ее вооружением и техникой, а главное – людьми, овладевшими, управляющими ею. Создан совершенно новый облик офицера, сознательно, с отдачей всех сил выполняющего свой долг перед Родиной.

Я благодарен тысячам моих сослуживцев, особенно, генералам и офицерам, с которыми много лет был в одном солдатском строю, шагая в ногу со временем и задачами!

В результате распада СССР ослабла Система. Несколько частей оказались за границей. Изменена подчиненность армии, ее оргструктура стала громоздкой, совмещенной с другими родами войск РКО. Сокращается численность личного состава.

Но, несмотря на все это, СПРН действует с прежней боевой задачей, оставаясь надежным гарантом сдерживания ракетно-ядерной войны.

Сменилось несколько поколений генералов и офицеров, но заложенные первым поколением основы войск и их боевое применение совершенствуются, традиции поддерживаются.