11 января, 2013

«ЕСТЬ ТАКАЯ ЗЕМЛЯ НА ОПУШКЕ ЗЕМНОЙ...»

Евгения ЛОБАН

Евгения Николаевна Лобан – жена генерал-майора А.А. Лобана, начальника отдела организационно-мобилизационного и комплектования штаба 10-й отдельной армии ПВО. Окончила Московский финансово-экономический институт (1960 г.). За 35 лет жизни с мужем сменила немало военных гарнизонов, вырастила двух замечательных детей. Сын – полковник, кандидат наук, начальник кафедры в высшем военном училище; дочь – на руководящей работе в Библиотеке Иностранной литературы.

История первая: Два года – бесконечных и сложных.

Название далекой северной земли вошло в жизнь моей семьи в 1967 году. В ту пору мой муж, Александр Александрович Лобан, был уже в звании подполковника и занимал должность заместителя командира одной из частей 27-го корпуса ПВО в Прибалтике. Жили мы в Риге, дочь училась в балетной школе при Рижском театре оперы и балета, сын заканчивал 8-й класс и, казалось, ничто не предвещало никаких перемен. Но как это часто случается в семьях военных – пришло назначение, и надо было вновь собираться к новому месту службы. На этот раз этим местом стал один из островов Новой Земли, что в Северном Ледовитом океане, затерянный где-то между Баренцевым и Карским морями. Назначили его на должность заместителя командира 406-го зенитного ракетного полка 4-й дивизии ПВО 10-й отдельной армии ПВО. Командиром полка в то время был полковник Николай Петрович Разоренов, дивизией командовал генерал-майор Яков Дмитриевич Усовниченко.

Все было решено, и, пожалуй, первый и единственный раз в нашей совместной жизни Саше пришлось уехать одному и прослужить без нас два бесконечных и сложных года, о которых у меня остались в памяти редкие встречи и ворох нежных писем друг другу. В память навсегда врезался короткий почтовый адрес – «г. Амдерма-2, в/ч 03308, Лобану А.А.».

Рига – красивый европейский город, но мне стало в нем одиноко, работа и воспитание детей – все тогда легло только на мои плечи. Нашему сыну Николаю к тому времени исполнилось 15 лет, через два года он оканчивал среднюю школу и собирался поступать в высшее военное училище в Ленинграде. Именно поэтому и было принято решение не ехать всей семьей к новому месту службы отца, а дать возможность сыну продолжить образование. Время подтвердило правильность нашего решения, но в то время оно далось нам нелегко. Теперь мне кажется, что эти два года пролетели быстро, но тогда...

Хорошо помню, прошел год, и я первый раз летела к Саше на Новую Землю. Было это в июне 1968 года. Самолет из Риги приземлился в Архангельске ранним холодным утром и мне надо было срочно найти представителя военного коменданта в аэропорту, чтобы, предъявив ему все мои «допуски», получить билет на военный «борт», который в этот же день вылетал на остров. Ответ коменданта был лаконичен и убийственен по сути: «Мест нет, когда следующий рейс неизвестно. Все зависит от метеоусловий на Новой Земле». Когда шок от разговора с комендантом немного прошел, я поняла, что надо что-то предпринять, иначе все отпущенные для встречи дни я могу провести здесь, вдалеке от моего Саши. Решение пришло само собой, быть может, именно опыт военной жизни подсказал мне обратиться напрямую к командиру самолета. В конце концов, именно он принимает окончательное решение и отвечает за пассажиров и грузы. Командир слушал меня внимательно, слезы были совсем близко, заплакать я могла в любой момент и, чтобы как-то отвлечь меня, он вдруг спросил: «А что это за кулек у вас в руках? А ну-ка показывайте, а то не возьму на борт». Я робко развернула – на лице командира отразилось и удивление и восхищение одновременно – у меня в руках было 17 алых роз (по числу прожитых вместе с мужем к тому времени лет). Саша любил цветы, но, будучи мужчиной сильным, стеснялся показать это на людях, считая это слабостью, я об этом знала, знала и любила эту его «слабость». Но была и еще одна причина, по которой я везла на далекую северную землю цветы – правда, узнала я об этом позже. Саша всегда из всех моих поездок встречал меня цветами, а на Новой Земле цветов было не сыскать – вот он и попросил меня привезти мои любимые цветы, чтобы не нарушать традицию. Кто знает, может быть именно цветы и стали тем последним аргументом, благодаря которому я через несколько часов сидела в кресле военного Ила взмывающего в небо в сторону Баренцева моря.

Я оказалась единственной женщиной среди примерно десятка офицеров. Поэтому и место мне было выбрано в самолете самое удобное, да и от недостатка внимания я не страдала. Многие из них так же, как и я, летели на «малую» землю впервые. Плохо помню, о чем говорили – обычный в таких случаях разговор получился, но в памяти задержалась ироничная фраза офицера-моряка, который заметил: «Что, надоело в Риге свежее мясо каждый день есть, на солонину потянуло?» Когда же он узнал, что я жена ракетчика, добавил: «Вам повезло, только у них на всем острове можно найти свежее или свежезамороженное мясо, овощи. Хозяйственные мужики!».

Для дозаправки самолета мы приземлились в Нарьян-Маре. Этот маленький городок на реке Печора (я бы сказала – поселок), «где живут оленеводы и рыбачат рыбаки», поразил меня несметным количеством гнуса. Как только я вышла из самолета, комары облепили мне лицо, руки, забивались даже под одежду. Спасалась я, обмахиваясь ветками, которые оборвала с маленького деревца там же, на аэродромном поле. Все вокруг ходили с такими же «вениками». Пейзаж заметно изменился – низкорослые, словно замерзшие, деревья, робкая зелень травы на поле, лесотундра, одним словом. Унылое зрелище.

Примерно через час мы продолжили полет. Одних пассажиров сменили другие, сняли часть груза, забрали почту... При подлете к островам погода резко изменилась – как у Пастернака: «Мело, мело по всей земле. Во все пределы». Самолет швыряло во все стороны как игрушечный и мне казалось, что посадка в таких условиях просто безумие. Помню, как вышел командир корабля и «успокоил»: «Как только появится просвет, будем садиться – выхода нет». Кружили мы над островом долго, но, в конце концов, удачно приземлились в аэропорту поселка Рогачево.

В то время на Южном острове Новой Земли было два военных поселка – Рогачево и Белужья Губа. Называли их в шутку соответственно Ленинград и Москва. Столицей был поселок-порт Белужья Губа, расположенный на западной оконечности острова, в бухте Южной. В Рогачево построили аэропорт, который долгой арктической зимой был единственной связью с Большой землей. Но самолета ждали порой неделями.

И вот я на месте. Ищу глазами мужа, но вместо него подходит ко мне офицер и говорит: «Александр Александрович на командном пункте и встретить вас не может. Мне поручено проводить вас домой». Чудо не произошло... Как всегда, долг офицера и служба Отечеству были для него не пустыми словами, а делами его и поступками.

Минут через 5–10 «газик» затормозил у 3-этажного жилого дома на противоположной от аэродрома стороне поселка. Сразу бросился в глаза непривычный подъезд дома – двойной, с небольшим тамбуром, двери которого с двух сторон были добротно обшиты утеплителем и солдатскими одеялами. Поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь квартиры и первое, что вижу – записка, содержание которой заранее знаю наизусть: «Жди. Скоро буду. Твой Саша». Сколько таких записок было в нашей жизни – не счесть! Прохожу по комнатам: казенная мебель с инвентарными бирками, на окнах, как в войну, светомаскировка из плотных одеял, спасавшая в полярный день от света по ночам. Вот здесь Саша жил, именно в этой квартире мы будем жить вместе с 1969 года по 1971 год. Но это было потом, а в первый мой приезд мы встретились только через сутки, когда отпустила его от себя «воздушная граница».

Словно и не расставались на год – встретились два близких и родных человека.

Нам обоим было нелегко жить в разлуке, вот я и решила за десять отпущенных мне дней оглядеться, решить главную проблему – переезжать в этом году или только в будущем, когда сын окончит школу. Многое, к сожалению, было против переезда – в небольшой, но уютной школе поселка Рогачево вовсе не было 9–10 классов. Преподавателей на острове не хватало, некоторые из них читали сразу по несколько предметов, и школьное образование держалось только на энтузиазме жен офицеров. Дети до 15 лет ходили в школу в поселке Рогачево, а старшеклассников каждый день возили в школу поселка Белужья Губа, что, примерно, в 18 километрах от Рогачево. Зимой и вовсе было не до учебы – часто случались метели со штормовым ветром (назывались они «вариантами» и в зависимости от силы ветра делились на 1, 2, 3), тогда детей либо совсем не возили в школу, либо не привозили из школы домой в Рогачево, оставляя на несколько дней в Белужьей Губе. Основным средством передвижения зимой был гусеничный тяжелый тягач – ГТТ или ГТС.

Время пролетело незаметно, надо было уезжать, решение было принято – мы переезжаем с дочкой к Саше на Новую Землю только через год. Так, в разлуке, прошел еще один год...

История вторая: «Сюда не случайно нас дела завели...».

В январе 1969 года мужа назначили командиром 406-го зенитного ракетного полка, присвоили воинское звание полковник. Его бывший командир Н.П. Разоренов был назначен заместителем командира 4-й дивизии и переехал в Белужью Губу. Так начался для Саши новый этап его службы в Заполярье. Я прилетела к нему с дочерью в сентябре 1969 года и «служила» вместе с ним до 1971 года.

В состав полка, кроме служб расквартированных в гарнизоне поселка Рогачево, входило также несколько дивизионов, разбросанных по всему Южному острову. Заместителем к командиру полка был назначен подполковник Юрий Смородский, к сожалению, не помню его отчества. Заместителем по политической части – подполковник Николай Семенович Иванов. С семьей замполита мы жили на одной лестничной площадке и дружили семьями, некоторые праздники и долгие зимние вечера, когда мужья были на службе, коротали мы с дочерью в компании его жены – Нины Ивановны и сына Андрея. Жена Николая Семеновича была врачом-педиатром и, работая в медпункте гарнизона, лечила всех детей в Рогачево. Этажом выше жила семья майора Александра Петровича Дырды – начальника медицинской службы полка. Добросовестный, ответственный и внимательный военврач, на котором держалась вся медицинская служба, был человеком надежным и спокойным. Медсанчасть полка находилась рядом с нашим домом – там Александр Петрович и проводил большую часть своего времени. Хорошо помню заместителя командира части по тылу – Евгения Петровича Зотова. Не только потому, что подружилась с его женой – веселой и находчивой Екатериной Ивановной, но и потому, что больше года я заведовала полковой столовой, а Евгений Петрович был моим непосредственным начальником. Строгий и придирчивый он частенько доводил меня до слез своими, как я считала, необоснованными замечаниями. Забот хватало: всех надо было накормить вовремя, проверить продукты, чистоту котлов и посуды, узнать, привезли ли из пекарни хлеб, составить меню на следующий день. Поэтому мой рабочий день начинался часа в 4 утра и заканчивался порой в полночь. Хорошо еще, что дом, в котором мы жили, был прямо напротив столовой, так что до работы я добиралась всего минут пять. Но бывали случаи, когда даже этот путь мне приходилось преодолевать на ГТТ или ГТС, так как штормовой ветер и метель сбивали с ног и можно было легко сгинуть в снежной арктической пустыне.

В подвале столовой был устроен парник, где выращивали зелень – лук, укроп, петрушку. Лучше всего удавался лук, которого хватало на всех. Просторный зал столовой был разделен на две части – солдатский и офицерский залы. Питались в столовой те офицеры, которые служили одни, без семей. Таких набиралось около 30–40 человек. Муж стал инициатором хорошей традиции: отмечать всем полком праздники – 7 ноября и Новый год. Тогда в столовой одновременно накрывали столы для офицеров, членов их семей и солдат. В такие дни помогать приходили все кто мог – жены, дети. Это были настоящие праздники, несмотря на то, что приходилось соблюдать «сухой закон». Мы собирались вместе и чувствовали свою сопричастность к службе мужей, о которой мы мало что знали, а лишь догадывались.

Не могу не вспомнить добрым словом всех сослуживцев и особенно – семью Яровых. Андрей Иванович служил начальником химической службы полка. Всегда внимательный и доброжелательный человек, он был любимцем всей женской половины полка, а его жена – Лидия Ибрагимовна, работавшая в гарнизонном овощном магазине, всегда заботилась о том, чтобы именно в дома ракетчиков в первую очередь попадали на стол фрукты и соки, которые были для всех нас настоящим подарком, особенно, конечно, для детей. Пусть простят меня все, о ком не написала я в этих воспоминаниях, конечно, таких людей намного больше, но многие фамилии стерлись из памяти, другие могу лишь перечислить – Борис Фролов, Владимир Алексеевич Шумилин, Нелли Смородская, Роза Рускова, Борис Самой-лович Герберт, Николай Никишенко.

Несколько раз полк выезжал на стрельбы. И всегда возвращался с оценкой «отлично». В этом была заслуга не только командира, но и умелая работа всего личного состава. О подчиненных муж никогда не забывал, сочетая требовательность с заботой. Особое внимание он уделял солдатам и прапорщикам. Когда однажды я упрекнула его в том, что в казарме он проводит времени больше, чем дома, он ответил: «Пойми, в казарме еще совсем мальчишки, чьи-то дети, и я за них в ответе». И так было всегда, где бы мы ни служили – вот поэтому и не было у него ни одного случая гибели или смерти среди подчиненных...

После очередных отличных стрельб и к окончанию его срока службы на Новой Земле мужа наградили орденом Красной Звезды – орденом, который вручается только за боевые заслуги. Это стало предметом особой его гордости. Второй орден Красной Звезды ему вручили уже в Москве.

Был в нашем полку и свой хор – постоянный участник всех гарнизонных событий. Все жены офицеров и дети в добровольно-принудительном порядке пели в хоре, выступая на всех праздниках в гарнизонном Доме офицеров. Уже теперь и не вспомню, кто именно из наших офицеров написал текст замечательной песни «Есть такая земля на опушке земной», но она стала, как теперь сказали бы, настоящим хитом. Песня сразу всем полюбилась и исполнялась на всех праздниках. Чудом сохранился в домашнем архиве ее текст. И пусть он останется на страницах этой книги посвящением всем тем, кто служил когда-либо на островах Новой Земли, не жалея сил своих и здоровья, на благо Отечества:

Есть такая земля на опушке земной,

Есть такая зима, что не станет весной.

Где-то дарит природа в мае радостный гром,

А у нас на полгода ночи – ночью и днем.

Где-то слышны капели от зари до зари,

А у нас и в апреле январи, январи.

Но сюда не случайно нас дела завели,

Охраняем мы тайну, тайну Новой Земли.

Утром ранним весенним ты вернешься в апрель,

Будет полон веселья этот радостный день,

Но я знаю, я знаю, как нам май не дари,

Нас из этого мая будут звать январи.

Есть такая земля на опушке земной,

Есть такая зима, что не станет весной...