6 декабря, 2012

НА ПРАВОМ ФЛАНГЕ РОДИНЫ

Владимир ЧЕРНАВИН

Владимир Николаевич Чернавин родился в 1928 г. На военной службе – с 1947 г. С 1951 г. служил на подводных лодках – командиром боевой части, помощником, старпомом, командиром; с 1969 г. командовал дивизией и флотилией подводных лодок. С 1974 г. – начальник штаба, с 1977 г. – командующий Северным флотом. С 1981 г. – начальник Главного штаба – 1-й заместитель главнокомандующего ВМФ; в 1985–1992 гг. – главнокомандующий Военно-Морским Флотом. Адмирал флота, Герой Советского Союза.

Недавно в Москве я был приглашен на юбилей 10-й армии, где встретил многих генералов и офицеров, хорошо мне знакомых по службе на Севере. Как водится, было много речей и воспоминаний. Когда же заговорили про 21-й корпус, дислоцировавшийся в Североморске, столице нашего флота, я спросил: «Подождите, а разве 21-й корпус входил в 10-ю армию? По-моему, он входил в Северный флот!» Шутку поняли и оценили.

Как известно, в каждой шутке есть доля правды – и я все сейчас объясню. Но сначала скажу уже совершенно серьезно, что мы, моряки, по-настоящему любим Войска ПВО, так же как воины противовоздушной обороны любят Военно-Морской Флот. Значимость этой дружбы, которая проявляется в самом тесном сотрудничестве и взаимодействии, заключается в том, что есть некоторые флотские задачи, которые не могут быть должным образом решены без ПВО...

В частности, истребители ПВО сопровождают и прикрывают действия ракетоносной бомбардировочной авиации – одной из больших составляющих флота, которая предназначена для нанесения ракетного удара в морях и океанах. Понятно, что стратегические бомбардировщики воевать с истребителями практически не могут, и только с воздушным прикрытием они способны прорубить себе окно для решения поставленных задач.

Северный флот, 10-я армия ПВО подвергались внезапным проверкам боевой готовности. Главная инспекция Министерства обороны придирчиво проверяла способности ПВО к отражению массированных налетов авиации «вероятного» противника, причем каждый раз задача усложнялась. Я не раз, находясь на КП корпуса, наблюдал за уверенной работой боевого расчета, всех родов войск и служб.

Наши стратегические атомные подводные лодки несли боевое патрулирование у берегов, как мы тогда говорили, «вероятного противника», и авиация ПВО прикрывала районы их развертывания от противолодочной авиации – наиболее эффективной силы, действующей против подводных лодок... Для того чтобы лучше охватить наш северный район, на Новой Земле дислоцировалась дивизия ПВО, а в состав 10-й ОА ПВО были введены «дальнобойные», как мы их называли, истребители, которые могли перекрыть всю акваторию.

В те времена, когда все было поставлено на службу интересам повышения боеготовности и боеспособности армии и флота, обеспечения безопасности морских, воздушных и сухопутных границ нашей Родины, мы работали в постоянном контакте и старались всячески помогать друг другу. Вспоминаю, как вместе с главнокомандующим Войсками ПВО генералом армии Третьяком – Героем Советского Союза и Героем Социалистического Труда, мы разрабатывали планы учений. Флот выполнял свою боевую задачу в заданном районе и истребителям прикрытия Войск ПВО приходилось действовать на пределе самого дальнего радиуса, который только возможен. Взлет, допустим, из Североморска – и посадка на другие аэродромы, потому что уже топлива не хватало вернуться обратно. Это была очень непростая задача для истребителей – идти на такое большое расстояние, но этого требовали интересы боеготовности, и мы ее отрабатывали. А сейчас, когда мы встречаемся с Иваном Моисеевичем, он порой говорит не без грусти: «Владимир Николаевич, помнишь, какие учения мы проводили в свое время? Такие теперь не проводятся...».

Взаимодействовали мы с ПВО постоянно, на всех учениях – будь то с обозначенными силами или на картах, во время командно-штабных тренировок. Из соответствующего штаба к нам всегда присылали группу офицеров, с которой мы и работали.

Каждый год мы отрабатывали высадку морских десантов – задача это была очень непростая, и так же решалась в тесном взаимодействии с подразделениями ПВО. Сначала высаживалась морская пехота – это был первый бросок, захват плацдарма, на который сразу же доставлялись и зенитные средства. Район высадки прикрывался истребительной авиацией, а когда здесь высаживались сухопутные войска, которые должны были развивать наступление, в их составе были свои зенитные средства. Нужно было сразу организовать взаимодействие всех сил и средств ПВО – как 21 -го корпуса, так и Сухопутных Войск, и наших, флотских, обеспечить устойчивую связь и целеуказание, чтобы были обстреляны и уничтожены самолеты противника, а не свои... В общем, все это было очень серьезно, и трудно переоценить значение таких вот совместных учений.

Известно также, что с наших полигонов проводили боевые ракетные стрельбы части зенитных ракетных войск, которые прикрывали все наши базы. Кто-то может рассуждать, что пускать «чужих» на свою территорию – лишняя головная боль. Но мы понимали, что главным результатом этих стрельб было повышение боевой готовности частей и подразделений ЗРВ ПВО, повышение их боевых возможностей, а, следовательно – лилась вода на мельницу повышения боеготовности сил флота.

Впрочем, настоящая дружба предполагает не только служебные взаимоотношения, но и взаимопомощь, и заботу о тех, с кем мы взаимодействовали. На Севере проблем было много: тут и жилищный вопрос, и доставка зимовочных запасов в отдаленные районы... Северный флот всегда участвовал в решении этих задач для Войск ПВО страны. Флотские военные строители возводили для них командные пункты, штабные и казарменные помещения, прокладывали дороги, строили жилье. Командование армии ПВО выделяло нам соответствующие средства – в те времена особых проблем с этим не было, а строили все военные строители Северного флота... Как раз недавно, на праздновании юбилея армии, кто-то из генералов мне напомнил, как я, будучи командующим флотом, приехал смотреть, как обустраивается КП и жилой городок в одной из частей ПВО, и выговаривал своим строительным начальникам, что это для них задача номер один, а они мне срывают сроки...

Кстати, когда строились дома в Североморске, то по просьбе командования корпуса, в наиболее «кричащих» случаях, мы выделяли для офицеров ПВО квартиры в этих домах. Когда же был построен дом для командования Северного флота, чтобы все в одном месте жили, для лучшего взаимодействия, то в этом доме выделили квартиру и для командира корпуса – в тех же, опять-таки, интересах.

Все зимовочные запасы в дальние гарнизоны также доставлял наш Северный флот. Нельзя ведь картошку истребителями возить, вот и доставляли мы на наших кораблях и судах и продовольствие, и оборудование, и стройматериалы на отдаленные «точки», в гарнизоны.

...Может быть, картина, которую я здесь нарисовал, кому-то представится излишне идеалистической, однако это вполне соответствует реальности. Потому что и на Северном флоте, и в нашем 21-м корпусе люди служили очень хорошие. Это вообще для Севера характерно, он всегда был насыщен хорошими людьми. И я не помню случая, чтобы при решении каких-то совместных задач кто-то сказал: мол, это не наша забота, нас это не касается – это нужно одному ПВО, или же это нужно одному лишь Северному флоту... Самые добрые воспоминания сохранились у меня о таких замечательных людях, как генерал-полковник артиллерии Владимир Сергеевич Дмитриев, генерал-полковник авиации Владимир Георгиевич Царьков и многих других генералах и офицерах. Люди, с которыми мы там служили, прекрасно понимали, что все вместе мы выполняем одну общую задачу укрепления обороноспособности Родины на ее северном, самом правом фланге.