11 февраля, 2013

БАКИНСКИЙ ОКРУГ ПВО

Иван ЦАПОВ

Иван Иванович Цапов родился 13 ноября 1922 г. в дер. Вяльково Гжатского (ныне Гагаринского) района Смоленской области. После окончания 7 классов с 1937 г. учился в ФЗУ при заводе "Борец" в г. Москве. Одновременно окончил школу ОСОАВИАХИМА Дзержинского района г. Москвы. В Красной армии с мая 1940 г. В октябре того же года окончил Серпуховскую ВАШП, младший лейтенант. С ноября 1940 г. пилот 5-го иап ВВС КБФ. Участник Великой Отечественной войны с первого ее дня. В составе 5-го, 71-го иап совершил к августу 1944 г. 530 боевых вылетов, в 83 воздушных боях сбил 13 самолетов противника лично и 11 в группе. 22 июля 1944 г. присвоено звание Героя Советского Союза. После учебы на ЦОК ВВС ВМФ (август 1944 - февраль 1945 гг.) направлен на должность заместителя командира 38-го иап ВВС ТОФ. Участник войны с империалистической Японией (август-сентябрь 1945 г.). До конца 1949 г. служил в Северной Корее в должности заместителя, а затем командира 14-го иап. С 1950 г. переведен на ЧФ командиром 329-го иап (г. Геленджик). В 1950-1955 гг. учился в КВВА ВВС, после ее окончания командовал 37-й над ВВС ДКБФ. С 1957 г. - в войсках ПВО страны. После учебы в Академии ГШ ВС в 1960 г. последовательно занимал должности заместителя командира отдельного Закавказского корпуса ПВО, командира 11-й дивизии ПВО, заместителя командующего 4-й ОА ПВО, заместителя командующего войсками Бакинского округа ПВО. В 1975-1978 гг. представитель Главнокомандующего ОВССВДв ВНР. В 1978-1985 гг. генерал-инспектор войск ПВО страны, заместитель начальника ГлШ ВПВО страны по вопросам ПВО СВД и дружественных стран. С 1985 г. в запасе. За боевые заслуги и службу в Советской Армии награжден орденами Ленина, Красного Знамени (4), Александра Невского, Отечественной войны I степени (2), Красной Звезды, "За службу Родине в ВС СССР" III степени, медалями, венгерским орденом Красной Звезды и медалями ГДР, Венгрии, Болгарии, Польши, Монголии, Чехословакии. В настоящее время член правления Клуба Героев Советского Союза Москвы и Московской области, ведет активную общественную работу. Автор книги воспоминаний "Жизнь в небе и на земле". Генерал-лейтенант авиации.

БАКИНСКИЙ ОКРУГ ПВО

В мае 1970 г. я доложил командующему войсками Бакинского округа ПВО генерал-полковнику Федору Акимовичу Олифирову о своем прибытии. Приказ, полученный в округе, гласил, что я назначен заместителем командующего войсками округа по боевой подготовке. Командующий рассказал обстановку в границах Бакинского округа и просил меня обратить особое внимание на боевую подготовку частей и соединений, изучить их планы, периоды проведения учений в соединениях.

На меня возлагалась обязанность организовать, в случае необходимости, взаимодействие между соединениями частей, участвующих в совместных учениях. Из этой беседы я понял, что Главком решил последовательно подготовить меня к вступлению в должность первого заместителя командующего войсками округа.

Границы ответственности округа оказались гораздо больше, чем на Урале, к тому же рядом находились территории других государств. Они охватывали территорию Туркмении, Азербайджана, Армении, Грузии, далее по Черному морю до Ростова и Мариуполя. С севера зона ответственности шла по городам Ростов, Волгоград, Уральск и Ашхабад. Этот район прикрывался тремя корпусами и двумя дивизиями ПВО. В Волгограде и Красноводске стояли дивизии ПВО, в поселке Аляты, городе Тбилиси и Ростове располагались части корпусов ПВО.

Так как ранее, в 1960-1962 гг. я уже служил в 14 корпусе ПВО (Тбилиси) и хорошо знал его дислокацию и особенности, то большее внимание уделил изучению других соединений и частей. После этого я составил и утвердил у командующего план работы по ознакомлению с войсками.

В плане предусматривались выезды в соединения и части, знакомство с руководящим составом, с задачами по плану боевой подготовки, состоянием воинской дисциплины и обустройства войск. Я курировал работу строительного управления и следил за выполнением плана строительства объектов в Бакинском и Северо-Кавказском округах.

После проведения этой работы большее внимание я стал уделять слабым местам, которые были выявлены при поездке. К сожалению, наиболее часто, почти во всех частях, не на высоте оказалась воинская дисциплина. Для устранения недостатков предложил командующему специальный план проведения мероприятий.

В этом плане основной упор делался на обучение сержантского состава знаниям по организации и проведению в жизнь положений Уставов. Предусматривалось проведение сборов сержантов и старшин для углубленного изучения Уставов, в особенности, Устава внутренней службы. По окончании сборов делались показы как их правильно применять. Подобные сборы в войсках стали проводиться ежегодно.

Кроме этого план предусматривал также изучение личным составом национальных особенностей района проживания и установление связей с местным населением. Незнание этих особенностей и не совсем тактичного поведения отдельных военнослужащих с местным населением приводили к различным, возникавшим буквально на пустом месте конфликтам и недоразумениям. С местным населением нужно было разговаривать только доброжелательно, без грубостей.

В районе расположения частей находились посадки цитрусовых насаждений и виноградников и не всегда солдаты могли удержаться от соблазнов полакомиться, не соблюдая при этом меры. Это приводило к тому, что местное население применяло иногда огнестрельное оружие по похитителям для защиты своих насаждений. Мне буквально сразу по вступлении в должность пришлось в Гудауте, Очамчире разбирать такие случаи.

В декабре 1971 г. приказом Министра обороны и Постановлением ЦК КПСС я был назначен первым заместителя командующего войсками Бакинского округа ПВО - членом Военного Совета.

Особенности работы в Закавказье были непростые. Достаточно сказать, что более 50 процентов радиолокационных рот располагались и несли боевое дежурство на вершинах горной гряды идущей вдоль государственной границы с Турцией и Ираном. Наша граница на этом участке постоянно укреплялась новыми РЛС, С целью наиболее выгодного и эффективного расположения РЛС мы старались выбирать позиции на самых высоких горах.

Например, высота горы Алагез, где стояла одна из рот, составляла 4200 метра, а горы Архашан - 3900. Роты РЛС стояли на других горных вершинах вдоль всей государственной границе. Такое расположение рот давало возможность создать радиолокационное поле с высот 100-300 м над уровнем моря и, следовательно, обнаружение цели на большей, от государственной границы, дальности. Тем самым сокращалось время на выработку решения по пресечению полета нарушителей средствами ПВО, в том числе время на подъем истребительной авиации.

В этих ротах безотлучно служили солдаты и офицеры с семьями. Вот почему нас беспокоили пути подъезда, места для проживания личного состава и офицеров вместе с семьями. Все это, а также новую позицию РЛС необходимо было построить за короткое лето, завезти все необходимое на зимний период, так как проехать зимой к точке весьма проблематично. Очень нам помогали в обустройстве местные власти. Ведь мы строили дороги, улучшали снабжение населенных пунктов.

Условия службы на этих станциях зимой были весьма тяжелыми. Если вдруг кто-то заболевал, то проводилась целая операция по его эвакуации. На специальных санках его спускала вниз до ближайшего населенного пункта спасательная команда с переносной радиостанцией. При этом могла разыграться пурга, и тогда спасатели останавливались на время в укрытии. По штату на этих точках предусматривался фельдшер, который, в крайнем случае, мог сделать несложную операцию больному. Иногда, если погода и условия местности позволяли, эвакуация больного производилась на вертолете.

Мне не раз приходилось вместе с представителями Вооруженных сил, в частности, с генералом армии Геннадием Ивановичем Абатуровым, инспектировать эти точки, в том числе и зимой, добираясь туда на вертолете.

Неспокойно было на южной границе СССР в начале семидесятых годов. От нас требовали не допустить ни одного случая ее нарушения с воздуха и сильно за это спрашивали. Практически выполнить это требование было невозможно, так как нарушения происходили внезапно, а для приведения средств воздействия по нарушителю требовалось некоторое время. В нашей зоне ответственности на границе располагались районы боевой подготовки ВВС Ирана и Турции.

От пограничников, да и от нас, часто шли доклады о нарушении границы иностранными самолетами. О каждом таком случае мы были обязаны докладывать наверх, согласуя этот факт с погранвойсками. Между ведомствами вследствие этого шли трения, разбирательства: кто прав, кто виноват?

Я часто, с группой офицеров, выезжал для расследования нарушений границы. Со мной специалисты по РЛС, представитель от ВВС и погранвойск. Каждый из них дает свое заключение: было нарушение или нет. Чтобы дать ответ на этот вопрос мы просматривали очень много различных материалов по линии РТВ, поднимали кальки проводки целей от роты до полка включительно. Беседовали с операторами РЛС.

Расследование с дежурными наблюдателями пограничных войск, как правило, заключалось в следующем. Приезжаем на погранзаставу, вызываем товарища, который дал такой сигнал. Находим место, откуда велось наблюдение. Уточняем время нарушения, положение солнца, положение цели. Уточняем, как была обнаружена цель: по прибору или визуально. На каком основании делался вывод о нарушении.

Как правило, фиксировались даже залеты, что называется одним крылом при развороте. К тому же летчики сопредельной стороны откровенно лихачили - делали разворот в 300-500 метрах от границы. Ошибиться на таком расстоянии было легко. Более точный ответ дает оператор РЛС. Рассматривая все данные, приходим к определенному, согласованному выводу.

В 1972 г. с аэродрома Батуми взлетел пассажирский самолет, на борту которого оказались двое террористов, отец и сын Бразаускасы. Они убили стюардессу Надежду Курченко и ранили техника самолета. Угрожая оружием, бандиты потребовали от летчика изменить курс и посадить самолет в Трабзоне (Турция). Граница там проходит рядом с аэродромом. Пока подняли в воздух истребители ПВО, самолет уже оказался по ту сторону. Террористы не были переданы нашей стране и вскоре получили вид на жительство в США.

Осенью 1973 г. в нашем округе произошло довольно необычный случай с пересечением государственной границы учебно-тренировочным самолетом ВВС Ирана. Летчики (инструктор и пилот) совершали тренировочный полет под шторкой. Летели в непосредственной близости от нашей государственной границы. Намеренно или нечаянно они нарушили границу, это не известно, но факт остается фактом - самолет находился в воздушном пространстве СССР. Радары вели его довольно долго. На перехват был поднят дежурный самолет, который пилотировал летчик ВВС капитан Геннадий Елисеев.

Получив команду пресечь полет самолета-нарушителя, он сразу же пошел на таран. Таранил он самолет снизу. Вследствие удара самолет-нарушитель потерял управление и упал на нашей территории. Наш летчик из-за преждевременного срабатывания катапульты при таране погиб.

Летчики сопредельной стороны катапультировались и приземлились на нашей территории.

На место происшествия выехала комиссия для расследования. По приказу Главнокомандующего войсками ПВО страны от Бакинского округа ПВО в нее был назначен я, кроме этого были представители от органов КГБ и ВВС ЗакВО.

В результате расследования удалось установить, что летчики-нарушители так и не поняли, что случилось и почему. В соответствии с этим выводом было принято решение не объяснять им истинную причину случившегося.

Наводящими вопросами мы уточнили, бывали ли у них случаи, когда на данном типе самолетов, без ведома пилотов, самопроизвольно выпускались тормозные щитки. Выпуск щитков на большой скорости в воздухе приводил к разрушению самолета. Предупреждение о таком дефекте мы сами прочитали в инструкции по эксплуатации этого типа самолета. Ответ летчиков на этот вопрос был положительным.

- Не считаете ли Вы, что подобный случай случился и с Вами?

- Да, возможно, так оно и есть.

- Нам тоже это кажется, — дипломатично ответили мы.

Инцидент раздувать не хотели обе стороны. Летчики свой залет на нашу территории объясняли тем, что допустили неточность в использовании компаса и времени полета на отрезке пути, что привело к удлинению маршрута полета. Летели они под колпаком (т. е. боковые стекла кабины самолета были закрыты шторками). Видели они только верхнюю часть неба и, естественно, таранивший их снизу самолет обнаружить не могли.

Иранская сторона пожелала осмотреть место падения. Им долго не давали разрешения, ссылаясь на рельеф местности, невозможность подхода и другие причины. За это время осколки МиГа были убраны. После чего комиссия с их стороны прибыла и осмотрела место.

Капитану Геннадию Николаевичу Елисееву 14 декабря 1973 г. посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Осень 1974 года. Суббота, мой последний рабочий день перед уходом в отпуск. Нахожусь на основном командном пункте округа. Поступает сигнал, что границу нарушил самолет. Для его перехвата взлетели из дежурных средств аэродрома Насосное два самолета Миг-21. Наши истребители путем маневра смогли отвести самолет-нарушитель от государственной границы в глубь нашей территории. Руководил действиями по перехвату я с основного командного пункта округа. Докладываю Главкому войск ПВО П.Ф. Батицкому:

- Иракский самолет нарушил нашу границу в N-м квадрате, наши истребители перехватили его и ведут для посадки на аэродром Насосное.

- Как ведут? - спрашивает Главком. - Мне докладывают, что он уже ушел за границу.

- Это неверный доклад, товарищ маршал! Самолет не уйдет и через несколько минут произведет посадку на аэродром Насосная.

Посадка самолета не обошлась без осложнений. Нарушитель выпустил шасси, чтобы произвести посадку, снизился до 25 метров, но, увидев, что истребители отошли, шасси убрал. На малой высоте он попытался выйти в Каспийское море, чтобы уйти домой. Наши истребители вновь его перехватили, снова заставили выпустить шасси, и он вынужден был сесть.

Нарушителем оказался транспортный самолет Ирана, перевозивший боевой расчет на полевую посадочную площадку у границы восточнее армянского города Ленинакан. Из ЦКП сразу же доложили в Министерство иностранных дел. В Москве быстро разобрались, и мы получили приказание: дозаправить самолет, сопроводить до границы и отпустить.

На следующий день, в воскресенье я с семьей улетел в Ленинград, где хотел показать своим близким места своей боевой юности при обороне города, а также положить цветы на могилы павших товарищей.

Предварительно позвонил в Ленинград командующему ОА ПВО Герою Советского Союза Николаю Васильевичу Кубареву, моему хорошему товарищу по учебе в Академии Генштаба. Попросил помочь с машиной. Он сказал, что проблем с этим вопросом не будет, но попросил сразу после прилета зайти к нему в штаб, что я и сделал.

- В вашем округе что-то случилось? - спросил он.

- Да было кое-что, - ответил я и рассказал о посадке иранского самолета. Он выслушал мой рассказ и говорит:

- Нет, это не то, тут что-то другое. Угнали самолет Ан-2 с Кубани. Тут же, по ВЧ-связи я позвонил в Баку начальнику штаба округа ПВО генерал-лейтенанту Павлу Трофимовичу Андрющенко. Тот подтвердил эту информацию:

- В субботу один бывший уволенный из армии летчик на колхозном поле поздно вечером завел самолет Ан-2, который никто не охранял, взлетел и улетел на нем в Турцию. Хорошо, что ты уехал, к твоему приезду возможно нас всех поснимают. Олифиров для управления с КП не прибыл, сославшись на нездоровье, а я находился в 14 корпусе и был в это время в гостинице. Управлял перехватом начальник оперативного управления штаба округа полковник С. Он получил приказание: самолет Ан-2 перехватить и посадить на аэродром. В случае невыполнения приказания - "уничтожить".

- Он слабо подготовлен к этим действиям, - сказал я. - Как же так, кто мог управлять вместо него?

- Больше никого. Я прибыл на КП с большим опозданием, так как мне поздно передали это сообщение, - сказал Андрющенко.

Как выяснилось позже, от Андрющенко дежурный генерал, получил указание до его прибытия огня по самолету не открывать. Когда Андрющенко приехал, самолет-нарушитель уже был вне зоны огня ЗРВ. Погода была плохая: облачность 50-100 м, шел сильный дождь. Истребители из-за непогоды ночью задачу на перехват решить не могли, так как нарушитель шел на очень малой высоте.

Из-за этого случая было большое разбирательство. Начальнику оперативного управления штаба округа своевременно ставилась задача: при входе в зону ЗРК самолет Ан-2 уничтожить. И разрешение из Москвы на открытие огня уже было. Однако переданная команда до исполнителей почему-то не дошла. Подтвердить получение команды на уничтожение от исполнителей своевременно не сделали.

Доклад командующего округом в Москву состоял в том, что погода не дала возможности поднять самолеты на перехват ночью по метеоусловиям. Что касается ЗРК, то цель шла на малой высоте, в зону огня не входила или проходила на такой дальности, что пущенная ракета могла пройти мимо цели, так как нарушитель уходил очень быстро из зоны поражения.

Министр обороны Маршал Советского Союза А.А. Гречко докладом остался недоволен. Он издал приказ, в котором объявил командующему войсками округа строгий выговор, считая, что тем самым вопрос закрыл.

Однако ему позвонили свыше и спросили для доклада секретарю ЦК КПСС, как разобрались с угоном самолета. Министр доложил, какое решение им было принято. Этим решением не удовлетворились и приказали создать комиссию и проверить доклад командующего.

Эту специальную комиссию возглавил первый заместитель Главкома войск ПВО страны генерал армии Афанасий Федорович Щеглов. Комиссия установила, что воздушная цель могла быть сбита, время нахождения ее в зоне поражения цели было достаточным. Вывод был ясен, и "полетели головы" командующего и начальника штаба, остальные непричастные, в том числе и я стали "штрафниками".

В 1975 г. я был направлен представителем Объединенных Вооруженных сил Стран Варшавского Договора в Венгерскую Народную Республику по ВВС и ПВО. Тот опыт, который я получил до этого на различных высоких должностях, постарался целенаправленно и с большим знанием и умением передать венгерской армии, которая должна была выполнять поставленные задачи в общей системе ПВО стран Варшавского Договора.

Задачи эти мне были хорошо известны, так как еще в бытность работы в Баку мне приходилось много внимания уделять мероприятиям ОВС ВД. На них мне хочется остановиться несколько подробнее. Безусловно, все их описать невозможно, да и не это главное. Коснусь лишь вопросов подготовки и проведения совместного учения по ПВО ОВС СВД.

По плану боевой подготовки Главнокомандующего ОВС СВД в войсках ПВО проводились учения с участием всех выделенных войск ОВС. Все они имели кодовое наименование "Щит" с добавлением года проведения. Главной их целью была проверка сплоченности всех войск, уровня их подготовки и боеготовности.

Учения проводились один раз в два года. Первая часть учений предусматривала проверку способности войск решать свои задачи в районах постоянной дислокации. В случае необходимости проводился маневр войск в район рассредоточения или в незнакомый прежде район.

На втором этапе учений личный состав частей и соединений выводился в новые районы базирования с проведением боевых стрельб на полигонах. Так как своих полигонов ПВО таких размеров у большинства стран не было, как правило, второй этап учений проводился на советских полигонах с проведением учебных и боевых стрельб по реальным целям.

По указанию Главкома ПВО командующий войсками округа на меня часто возлагал организацию подготовки к таким учениям, как на местах постоянного базирования, так и размещения прибывающих подразделений на полигоне Ашулук, который располагался на территории нашего округа под Астраханью.

Впоследствии, на протяжении семи лет, начиная с 1979 по 1985 гг. я принимал активное участие в вопросах подготовки и проведению тренировок и учений с войсками ВВС и ПВО стран Варшавского договора. В связи с этим приходилось непосредственно выезжать и присутствовать, как в качестве посредника от ОВС или проверяющего, во всех странах, входивших в Варшавский Договор. Присутствовал, как на учениях, так и на проверках боевой подготовки войск и состояния техники и вооружения, а также проверки уровня подготовки расчетов КП этих стран.

Особенно интересными выглядели те мероприятия, в которых принимали участие ВВС и ПВО всех стран, входящих в Варшавский Договор и их взаимодействие. Они проводились на большой территории и, конечно, требовали значительных затрат, сил и средств обеспечения. Основной целью, как правило, было определение уровня подготовки войск ОВС, взаимного понимания задач взаимодействия и отработки их, а также способности своими силами обеспечить боевую подготовку прибывших частей взаимодействия в сжатые сроки.

После уточнения готовности к проведению учения всех частей и соединений государств ОВС - ИА, ЗРВ, РТВ, частей обеспечения, подготовки пунктов управления, уточнения вопросов по взаимодействию родов войск между соседними странами в процессе учения при отражении нападения воздушного противника, следовал доклад Главнокомандующему ОВС СВД. Затем подавался специальный сигнал для начала учений с ЦКП командующего войсками ПВО ОВС СВД.

Чтобы получать информацию о ходе проводимых учений в каждую страну направлялись представители-посредники. Ими были генералы и офицеры армейского и окружного штабов ПВО и Главного Штаба СВД, командующие армиями ПВО. Они могли правильно оценить боевую и оперативную работу командующих ВВС и ПВО стран СВД, дать квалифицированную оценку их действиям и решениям, а также другим лицам на их рабочих местах. При этом представитель мог подтвердить командующему ПВО страны целесообразность принятого им решения или подсказать более оптимальное. Посредник докладывал руководителю учения о действиях на учениях соединений ВС той страны, в которую он был направлен. При подведении итогов учения посредники должны были дать оценку действиям командующих, отметить, как положительные, так и отрицательные моменты их деятельности в период учений, дать оценку работе штаба, оценить подготовку взаимодействия.

В ходе учений отрабатывалось взаимодействие между соседними странами при отражении налетов воздушного противника. Изучалась на практике передача боевого управления при действиях в одной стране или в зонах соседей с посадкой истребителей на аэродромах взаимодействия. Уделялось внимание подготовке этих самолетов к вылету и управления ими с КП соседней страны. Оттачивалось взаимодействие в боевых вылетах ИА в совместных зонах с ЗРВ, распределение воздушных целей между соседями и передача данных на объединенный КП командующего ОВС ПВО.

Для того чтобы решить эти задачи, учения предусматривали полеты реальных назначенных целей, маршруты и высоты которых для участвующих заранее не были известны командующему войск ПВО стран. На первом этапе учения отрабатывалась маневренность авиации с вылетом и посадкой самолетов на аэродромы взаимодействия или запасные аэродромы. Здесь же отрабатывался маневр ЗРВ и РТВ с выходом, развертыванием техники и проведением боевой работы с запасных позиций ЗРВ, РТВ и средств связи.

Сценарий учений разрабатывался с учетом возможности применения боевых средств (ЗРВ, РТВ, ИА) по плотности и направлениям. Если же командир соединения видел, что не может уничтожить все цели своими силами, то он должен был передать часть целей соседу, который был способен их поразить. Так, например, части Дальней авиации Советского Союза имитировали нападение со стороны вероятного противника одновременно с разных направлений и высот. Или же были задействованы части авиации входящих в СВД. Ракетное нападение реально не отрабатывалось. В этом случае задача усложнялась за счет обозначения полета БР бумажными целями на картах.

Второй этап предусматривал маневр одной или нескольких дивизий ПВО СВД с перебазированием на полигоны для выполнения боевых стрельб ЗРВ и ИА. В некоторых случаях предусматривался маневр своей боевой техникой. Однако учитывая, что затраты на проведение такого маневра большие, чаще всего на полигонах была постоянно развернута и находилась в исправном состоянии техника, которую разрешалось использовать при проведении подобных учений.

Для этого каждая дивизия или часть ЗРВ, ИА в сокращенном составе доставлялась транспортными самолетами или поездами на полигон. По прибытии на полигон - новое место дислокации - личным составом принималась боевая техника. Проводился ее осмотр и регламентные работы на ней, подготовка ее к стрельбе. За всей этой работой наблюдали инструктора. Затем личный состав сдавал зачеты по знанию боевой техники, правил ведения стрельбы и наставлению по боевой стрельбе.

По итогам проверки выставлялась оценка боевым расчетам, которая докладывалась руководителю стрельб. После этого давался допуск на проведение первого этапа боевых стрельб. Руководитель стрельб ставил задачу на проведение их командующему армии ПВО и с этого периода начинается решение стоящей задачи прибывших на учение дивизий ПВО.

Вначале расчеты работают по реально обозначенным целям летящих на разных высотах и с разных направлений с добавлением, для усложнения воздушной обстановки, целей бумажных. В этом случае смотрят как командиры частей ЗРВ и РТВ могут отличать видимые цели на экранах индикаторов, как расчеты изучают и выделяют реальные цели по которым ведется огонь ЗРВ или атакуют истребители. Вопрос это не простой и характеризует подготовленность расчетов, пунктов управления ИА и способность командиров управлять боем и решать вопросы взаимодействия ЗРВ и ИА в одной зоне.

По способности управлять авиацией и зрдн выставлялась оценка всем расчетам и командирам частей. При положительной оценке учебно-боевых стрельб переходят ко второму этапу - проведению реальных стрельб по мишеням. В целях безопасности ИА в зону огня не входит, она действуют на флагах по воздушным целям. При этом создается не простая обстановка, запускаются реальные ракеты-мишени как до максимально возможных высот и одновременно крылатые ракеты-мишени, идущие на малых высотах.

Командующие ПВО прибывшего государства ВД должны поставить задачу командирам своих соединений и указать, кому какие цели уничтожать и как взаимодействовать с ИА в этот период учения. Командующий должен постоянно следить за обстановкой, уточнять свои решения и оценивать действия своих подчиненных.

При этом командиры соединений управляют с КП своими частями и уточняют, при необходимости, свое решение. Одновременно они оценивают работу расчетов КП частей и ведение огня дивизионами, выявляют недостатки и принимают доклады по выполнению поставленной задачи на уничтожение реальных воздушных целей частями и дивизионами.

Инструкторы и руководитель боевых стрельб вели постоянный контроль с записью на пленку распоряжений и исполнения подразделениями мишеней задач. Ими также делалась запись и расшифровка пленки полетов всех мишеней и пуска ракет частями соединения. Они же проводили анализ сбитых мишеней, выявляли ошибки при применении зенитных ракет, если мишень сбита или пропущена, а также, сколько ракет применялось по целям.

Как правило, ставилась удовлетворительная оценка, если на уничтожение одной цели-мишени расходовалось три ракеты, но были расчеты, которые уничтожали цель одной или двумя ракетами. По итогам работы руководитель боевых стрельб готовил общий доклад для разбора второго этапа учения на полигоне.

Командующий ПВО СВД (одновременного Главком войск ПВО нашей страны) проводил разбор учения в присутствии руководящего состава СВД. Здесь же ставилась общая оценка за учение "Щит".

Таким образом, к середине 1980-х гг. ПВО СВД была хорошо подготовлена к своевременному обнаружению противника с дальних рубежей (местами даже за пределами территории Европы) и к возможности отражения воздушных налетов различных летательных аппаратов во взаимодействии всех родов войск.