13 августа, 2012

Разгадка загадки Первомая 1960 года

По поручению полковника в отставке Б. А. Базарова, непосредственно имевшего отношение к стрельбе 2-го зенитного ракетного дивизиона (зрдн) под командованием майора М. Р. Воронова – участника боевых действий во Вьетнаме, полковника в отставке Е. П. Иглина – участника войны во Вьетнаме, полковника в отставке А. П. Грановского, почти шесть десятков лет отдавшего противовоздушной обороне, а также других ветеранов Войск ПВО хотелось бы поделиться рядом соображений по поводу версий, предложенных Б. К. Самойловым и С. Б. Селиным. Заранее прошу прощения у читателей за то, что в материале будет использовано большое количество специальных терминов, расчетов, а также ссылок на схемы, без которых в процессе установления истины, к сожалению, невозможно обойтись.

В декабре 1957 года на вооружение Войск ПВО страны был принят первый в Советском Союзе перевозимый зенитный ракетный комплекс (ЗРК) СА-75 «Двина». Свое боевое крещение он получил на территории Китая 7 октября 1959-го. В тот день тремя ракетами был сбит тайваньский высотный разведчик RB-57D. Стрельбу вел дивизион, которым командовал полковник В. Д. Слюсар. Американцы и правительство Чан Кайши решили, что машина потерпела крушение. В политических целях факт уничтожения самолета-шпиона зенитной управляемой ракетой (ЗУР) в то время не предавался огласке.

При всех своих неоспоримых достоинствах поступивший в войска ЗРК СА-75М «Двина» нуждался, как говорят в таких случаях, в некоторой доводке. Станция наведения ракет (СНР) не была оборудована наземным радиозапросчиком для определения перед пуском ракеты государственной принадлежности цели. Имитатор для тренировок боевого расчета в состав ЗРК также не входил. Отсутствовала аппаратура объективного контроля, которая позволяла бы с документальной точностью оценить результаты стрельбы. Имелись и другие недоработки, достаточно быстро устраненные создателями комплекса.

Но несмотря на отмеченные недостатки, СА-75М являлся самым передовым ЗРК для своего времени, о чем говорят успехи советских ракетчиков при защите воздушного пространства Демократической Республики Вьетнам. Там комплекс «Двина» стал настоящей грозой для авиации США, пилоты же американских стратегических бомбардировщиков прозвали его «убийца Бэ пятьдесят вторых».

Стратегический самолет-разведчик Lockheed U-2
Фото: US AIR FORCE

А 1 мая 1960 года советской ПВО в небе близ Свердловска (Екатеринбурга) удалось уничтожить самолет Lockheed U-2 (год создания 1956-й). Техническое превосходство этого высотного разведчика над всеми другими машинами подобного типа позволило американцам в течение нескольких лет безнаказанно совершать полеты над особо важными объектами на территории СССР. За неуязвимость для средств противовоздушной обороны в Соединенных Штатах нарекли U-2 Dragon Lady («Леди Дракон»). Чтобы повысить живучесть самолета, его оснастили автоматической аппаратурой постановки активных помех «Рейнджер», работающей в Х-диапазоне. Правда, из-за ошибки спецслужб США она имела отличный от ЗРК С-75 диапазон частот, поэтому не влияла на функционирование станции и действие ракеты (СА-75М «Двина» работал в 10-сантиметровом, а С-75 «Десна» – в 6-сантиметровом диапазоне).

Много проблем в ту пору возникало из-за планшетного способа руководства противовоздушным боем. Командные пункты (КП) соединений и объединений ПВО еще не были оборудованы автоматизированными системами управления. Информация о цели, полученная от РЛС и передвижных радиовысотомеров (ПРВ), в радиолокационной роте (РЛР) наносилась на планшеты, а затем по цепочке передавалась в радиотехнический батальон, полк или бригаду и только после этого поступала на КП объединения ПВО. Наличие нескольких звеньев в цепи передачи информации приводило к запаздыванию. Оно могло составлять от двух до четырех минут. Так, если самолет Пауэрса летел со скоростью 700 километров в час, за одну минуту он преодолевал расстояние 11,7 километра. За две минуты машина успевала удалиться на 23,4 километра от отметки, которую на вышестоящем КП только что нанесли на планшет. Страдала и точность в определении координат цели. Отсюда ошибки в наведении истребительной авиации на Lockheed U-2. Вот почему реально сбитый разведчик на планшете КП объединения ПВО по-прежнему отображался как существующий.

После завершения боевой работы информация с планшетов переносилась на кальку. Сопоставив две кальки – с данными от РЛС РТВ и от СРЦ (станции разведки и целеуказания) ЗРВ, можно было сделать более точный вывод о маршруте движения цели, когда и кем она пропущена, обстреляна или сбита, а затем провести, как это принято говорить, «разбор полетов».

Возвращаясь к статьям «Загадка Первомая 1960 года» и «Нарушитель уничтожен. Но как и кем?», хотелось бы остановиться на некоторых немаловажных деталях, которым Б. К. Самойлов и С. Б. Селин не придали значения, хотя они ставят под сомнение предложенную авторами публикаций в «ВКО» трактовку событий.

Стартовый расчет возле зенитной управляемой ракеты типа В-750
Фотоархив «ВКО»

Нарушение границы СССР американским самолетом-шпионом и ведение разведки с целью получения секретной информации о военных и оборонных объектах Советского Союза квалифицировалось в 60-е годы как тяжкое государственное преступление. Поэтому кроме Министерства обороны расследованием происшедшего занимался Комитет госбезопасности. В связи с тем что во время боя был сбит истребитель МиГ-19 и погиб старший лейтенант С. И. Сафронов, к расследованию подключилась Главная военная прокуратура, деятельностью которой руководил генеральный прокурор СССР. Таким образом, можно с полной уверенностью говорить, что одновременно велись три независимых расследования.

Если с попытками Минобороны спрятать какие-либо нежелательные факты противовоздушного боя еще как-то можно согласиться, то допустить в тот период подтасовку документов со стороны КГБ и Генеральной прокуратуры в интересах отдельных офицеров и генералов Войск ПВО страны невозможно. Следовательно, окончательные выводы о том, кто сбил самолет Пауэрса, а кто старшего лейтенанта С. И. Сафронова, были сделаны не в Министерстве обороны, а на основании трех независимых докладов, поступивших к высшему руководству СССР. Причем если материалы расследования комиссии Министерства обороны в настоящее время доступны для изучения, то материалы двух других ведомств по-прежнему все еще закрыты.

В статье «Загадки Первомая 1960 года» Б. К. Самойлов пишет, что в августе 1959-го он окончил Киевское высшее инженерное радиотехническое училище (КВИРТУ) Войск ПВО страны (специальность – радиолокация) и начал проходить службу в развертываемом 5-м зрдн 37-й зрбр 4-й ОА ПВО на должности заместителя командира радиотехнической батареи – начальника 2-й группы зенитного ракетного комплекса С-75. Молодому офицеру требовалось изучить и освоить пока еще незнакомую станцию наведения ракет СНР-75.

1 мая 1960-го в момент боевой стрельбы 5-го ЗРДН под командованием подполковника И. И. Новикова лейтенанты Б. Самойлов и Б. Селин (отец С. Б. Селина) находились в кабине «П» («Передающая»). Автор статьи в «ВПК» признает, что все «действия участников боевого расчета в кабине «У» переданы по их рассказам, по записям телефонных переговоров с КП бригады на пункте связи дивизиона и по громкоговорящей связи». Это имеет принципиальное значение, так как только в кабине «У» («Управления») можно было на экранах индикаторов наблюдать процесс захвата и сопровождения цели, пуск ракеты и подрыв боевой части (БЧ). Кроме того, полет ЗУР, ее подрыв и поражение цели отображались на индикаторе кругового обзора СРЦ на базе РЛС П-12.

Одним из главных аргументов в пользу поражения самолета Пауэрса 5-м зрдн 37-й зрбр является услышанный лейтенантами Б. Самойловым и Б. Селиным доклад по громкоговорящей связи старшего техника-лейтенанта Н. Краморенко из кабины «А» («Аппаратная»): «На 53-й секунде выдалась команда К-3, аппаратура сработала нормально». Известно, что боевая часть (БЧ) ракеты подрывается при подлете к цели либо по команде радиовзрывателя, либо по команде, поступившей от СНР. После получения команды К-3 в радиовзрывателе происходит накопление отраженных от цели импульсов и при достижении ими определенного уровня осуществляется подрыв БЧ, которая поражает цель большим количеством осколков.

Так в начале 1960-х гг. выглядело рабочее место командира зрдн С-75 (слева – планшетист огневого планшета)
Фотоархив «ВКО»

Казалось бы, что все это вполне вписывается в предложенную авторами статей в «ВКО» версию. Однако Б. К. Самойлов окончил военное училище радиотехнических войск (КВИРТУ), а С. Б. Селин – гражданский человек. Они, естественно, не изучали зенитный ракетный комплекс С-75 и устройство его ракеты, а потому упустили одну принципиальную деталь – команда К-3 выдается не только при подлете ракеты к цели, но и при ее самоликвидации. Важно также отметить, что самоликвидация ЗУР производится как через определенное время полета при выработке всего топлива, так и при промахе независимо от того, сколько пролетела ракета.

Документально установлено, что Lockheed U-2 поразила ЗУР 11Д комплекса СА-75М «Двина» 10-сантиметрового диапазона. По сути это ракета 1Д, но с увеличенными возможностями по высоте («высотная»). Таким ЗРК был вооружен дивизион под командованием майора М. Р. Воронова. Дивизион под командованием подполковника И. И. Новикова имел новейший для того времени ЗРК С-75М «Десна» 6-сантиметрового диапазона с перестраиваемым по частоте магнетроном, с системой селекции движущихся целей (СДЦ) и ракетой 13Д. Максимальная дальность поражения целей этой ЗУР на больших и средних высотах составляет от 28 до 34 километров.

5-й зенитный ракетный дивизион 37-й зенитной ракетной бригады под командованием подполковника И. И. Новикова дислоцировался в 60 километрах южнее Свердловска и в восьми километрах от станции Полдневая. В стрелковой карточке боевой стрельбы 5-го зрдн 37-й зрбр от 1 мая 1960 года (архивный документ) говорится: «Цель обнаружена СНР в 8.43 на Д – 55 км. Обстреляна в 8.46. Расход – 1 ракета. Нц – 19 000 м, Vц – 200 м/сек., Р – более 22 км. Дальность пуска – 32 км. Встречи ракеты с целью не произошло из-за крутого разворота цели на границе зоны поражения с увеличением курсового параметра до 24 км».

Через шесть минут стрельбу открыл 2-й зрдн, которым командовал майор М. Р. Воронов. Дивизион дислоцировался в 27 километрах юго-восточнее Свердловска возле станции Косулино. Расстояние по прямой между Полдневой (дивизион подполковника И. И. Новикова) и Косулино (дивизион майора М. Р. Воронова) – 67,5 километра. В стрелковой карточке боевой стрельбы 2-го зрдн 57-й зрбр (архивный документ) читаем: «Цель обнаружена CНР в 8.43 на Д – 70 км. Обстреляна в 8.52, расход – 1 ракета. Нц – 19 000 м, Vц – 250 м/сек., Р – 4 км. Дальность пуска – 35 км, дальность встречи – 27 км». Если внимательно посмотреть кальку с данными от СРЦ ЗРВ (рис. 1), на ней хорошо видно, что дивизион майора М. Р. Воронова открыл огонь в тот момент, когда цель находилась на дальности 35 километров. Ракета настигла самолет-шпион на дальности 27 километров, после того как он вошел в зону поражения, затем развернулся вправо примерно на 30 градусов и начал выходить из зоны возможного огня. Этот маневр Пауэрса привел к тому, что Lockheed U-2 был поражен в хвостовую часть, фактически «вдогон» (боевая часть ракеты подорвалась позади самолета – в 15 метрах правее и ниже).

Причем пуск первой ракеты как в зрдн майора М. Р. Воронова, так и в дивизионе подполковника И. И. Новикова задержался по одной и той же причине. Офицеры наведения от волнения забыли переключить на шкафу три канальных тумблера «Неисправность/Боевая работа» в положение «Боевая работа». (По официальной версии, в дивизионе майора М. Р. Воронова две пусковые встали на угол запрета.)

Б. К. Самойлов и С. Б. Селин утверждают, что подполковник И. И. Новиков открыл огонь, когда «цель уже начала удаляться от дивизиона». Еще раз напомним, что, по данным стрелковой карточки боевой стрельбы 5-го зрдн 37-й зрбр, дальность пуска ракеты составляла 32 километра. При стрельбе по цели на высоте 20 километров максимальная дальность поражения ЗРК С-75 «Десна» ракетой 13Д составляет 28 километров (см. зону поражения ЗРК С-75 в Интернете, на официальном сайте ГСКБ «Алмаз-Антей» им. академика А. А. Расплетина: www.old.raspletin.ru). Это означает, что стрельба велась по цели, находившейся за пределами дальней границы зоны поражения.

Из схемы Б. К. Самойлова, размещенной в «ВКО» выше, следует, что ракета 13Д, имевшая при Нц – 20 км максимальную дальность поражения 28 километров, вдруг управляемая без топлива (!) смогла пролететь еще порядка трех десятков километров до станции Косулино (рядом с дивизионом М. Р. Воронова) и «мягко» (как пишет Б. К. Самойлов) сбила самолет Пауэрса.

Боевая часть зенитных управляемых ракет В-750 (755–759)позволяла уверенно поражать любые аэродинамические цели
Фото: Леонид ЯКУТИН

ЗУР 13Д способна поражать цели, летящие со скоростью до 1500 км/час или до 417 м/сек. Из-за ограниченных возможностей стартового и маршевого двигателей ее скорость равна 500–550 м/сек. Если умножить скорость ракеты, запущенной дивизионом подполковника И. И. Новикова, на время, когда выдалась команда К-3 (53 сек.), то получим дальность, на которой произошел подрыв боевой части ракеты, – от 26,5 до 29,2 километра.

Вероятнее всего, свой ошибочный вывод о боевых возможностях ракеты 13Д Б. К. Самойлов сделал на основе выдержки из доклада комиссии генерал-полковника Кулешова, которую он приводит в своей статье: «...в 8.41 цель была обстреляна 5-м зенитным ракетным дивизионом 37-й зрбр одной ракетой на предельной дальности (около 50 км)». Хотелось бы напомнить, что в 1960 году не только в составе ЗРК СА-75М «Двина», но и в С-75 «Десна» не существовало ЗУР с дальностью поражения 50 километров, а ракета 20ДП с пассивным участком полета, способная за счет этого пролететь расстояние 56 километров, поступила на вооружение только к середине 1960-х гг. При этом вероятность поражения цели на пассивном участке из-за неуправляемого полета ЗУР 20ДП была близка к нулю.

Что касается некорректно построенной фразы из доклада комиссии генерал-полковника Кулешова, то скорее всего в ней имеется в виду не предельная дальность поражения ракеты (около 50 км), а предельная дальность обнаружения (Д – 55), взятая из стрелковой карточки боевой стрельбы 5-го зрдн 57-й зрбр. Возможна и банальная опечатка, когда вместо 30 километров напечатали 50 километров.

Подытожив сказанное, на основании схемы Б. К. Самойлова можно сделать только один вывод. 5-й зрдн 37-й зрбр под командованием подполковника И. И. Новикова действительно сопровождал самолет Пауэрса и на расстоянии 32 километров произвел пуск ракеты по нему. Но из-за маневра цели произошел срыв автоматического сопровождения. Поворот Lockheed U-2 вправо на 90 градусов показан на кальках с данными от СРЦ ЗРВ (рис. 1) и от РЛС РТВ (рис. 2). В результате была выдана команда на самоликвидацию, по которой рули направили ракету вверх, а для подрыва боевой части поступила команда К-3, о которой доложил старший техник-лейтенант Н. Краморенко. В этом случае офицеры и солдаты стартовой батареи 5-го зрдн 37-й зрбр действительно могли увидеть взрыв самоликвидировавшейся ракеты и падение ее горящих обломков.

Однако допустим, что дивизион подполковника И. И. Новикова все-таки смог поразить самолет Пауэрса на высоте 20 километров и на дальности около 60 километров (место встречи ракеты с целью на схеме Б. К. Самойлова). Для этого снова обратимся к статье Б. К. Самойлова, где он пишет: «На чистом безоблачном небе было отчетливо видно, как ракета догнала цель, появилось белое облачко от подрыва боевой части, а затем вниз полетели обломки самолета со шлейфом черного дыма». Звучит убедительно, но сразу же возникает резонный вопрос: каким образом военнослужащие, не имевшие специальных оптических приборов, смогли пусть в очень хорошую погоду увидеть взрыв ракеты и разрушение самолета-шпиона на таком значительном (около 60 км) для человеческого глаза расстоянии?

Ситуация с уничтожением самолета Пауэрса на схеме С. Б. Селина выглядит еще парадоксальнее. Из нее следует, что Lockheed U-2 был поражен в 8 часов 46 минут на дальности 26 километров ракетой, запущенной дивизионом подполковника И. И. Новикова. Предположим, что С. Б. Селин тоже прав. Тогда каким образом потерявшая хвостовое оперение машина оказалась в 8 часов 52 минуты в районе дивизиона под командованием майора М. Р. Воронова на высоте 19 километров?

Как уже говорилось, кратчайшее расстояние между станциями Полдневая (дивизион Новикова) и Косулино (дивизион Воронова) – 67,5 километра. Согласно схеме С. Б. Селина получается, что подбитый ракетой дивизиона И. И. Новикова самолет с разрушенным хвостовым оперением (!) каким-то образом продолжал полет да еще согласно стрелковым карточкам боевой стрельбы с набором высоты (с Нц – 15 000 м до Нц – 19 000 м) и скорости (с Vц – 200 м/сек. до Vц – 250 м/сек.). При этом Lockheed U-2 смог повернуть вправо, пролетел прямо, снова повернул влево и только затем упал в районе 2-го зрдн под командованием майора М. Р. Воронова, преодолев более 50 километров (место падения хвоста самолета).

Да и сам Пауэрс в протоколах допросов ни слова не говорит о том, что Lockheed U-2 был вначале подбит, но ему на сильно поврежденном самолете удалось, маневрируя, пролететь с набором высоты и скорости почти пять десятков километров, после чего машина вдруг начала резко терять высоту и разрушаться. Наоборот, Пауэрс утверждает, что его ослепила вспышка, он почувствовал сильный удар, после чего самолет потерял управление и начал падать.

Но больше всего непонятно, как ракета, якобы поразившая Lockheed U-2 на дальности 26 километров, уже после подрыва БЧ смогла проделать путь в воздухе протяженностью более 50 километров (!) и упасть примерно в 12 километрах севернее Косулино. Между тем на схеме С. Б. Селина указано место падения обломков ЗУР 5-го зрдн 37-й зрбр. Оно находится недалеко от точки, куда рухнул хвост самолета Пауэрса. Уже говорилось, что расстояние между 5-м зрдн И. И. Новикова и 2-м зрдн М. Р. Воронова – 67,5 километра. Если к ним добавить примерно 11 километров, отделяющих Косулино от места, где нашли обломки хвоста Lockheed U-2, в сумме получим 78,5 километра. От этой цифры отнимаем дальность поражения цели 26 километров, и в итоге выясняется: корпус, или как еще говорят «окурок», ракеты осилил дистанцию аж 52,5 километра.

В статье «Загадка Первомая 1960 года» Б. К. Самойлов вспоминает: «Через несколько секунд операторы ручного сопровождения поочередно доложили, что произошел срыв автоматического сопровождения по всем трем координатам – дальности, азимуту и углу места. При выполнении боевых стрельб это следует, как правило, за физическим разрушением цели». Подполковник И. И. Новиков доложил на КП бригады: «По имеющимся признакам цель поражена», так как на экранах индикаторов цель начала быстро менять свои параметры и характеристики».

Однако и здесь Б. К. Самойлов допускает неточность. Момент встречи ракеты с целью хорошо виден в кабине «У» на всех экранах индикаторов, а подрыв боевой части и поражение цели отображаются в виде яркого светового пятна неправильной формы. После этого происходит срыв автоматического сопровождения (АС). Ничего подобного ни подполковник И. И. Новиков, ни офицер наведения 5-го зрдн в тот момент не наблюдали. Как уже отмечалось, срыв АС по трем координатам произошел из-за маневра цели на большой дальности сопровождения (существовавшая в то время следящая система могла сопровождать цель в режиме автоматического сопровождения при условии, когда летательный аппарат двигался практически прямолинейно и равномерно).

В отличие от Б. К. Самойлова С. Б. Селин в статье «Нарушитель уничтожен. Но как и кем?» вначале пишет, что операторы ручного сопровождения «увидели, как вместо контрастной и четкой отметки от самолета образовывается облако от обломков… машины и остатков ЗУР». Правда, тут же поправляется, считая это сомнительным, так как «U-2 еще планировал до полного разрушения 15 километров». Кроме того, автор признает, что «цель не стала падать камнем вниз, а меняя маршрут, пошла со снижением на северо-восток от Свердловска и потом вообще пропала».

Приведенная Селиным картина боя рождает целый ряд вопросов. Во-первых, откуда взято описание экранов индикаторов РС, во многом напоминающее изображение момента поражения цели на телевизионном оптическом визире «Карат» (год принятия на вооружение 1970-й)? Кто автор этих воспоминаний? Во-вторых, сбитая цель всегда падает в том районе, где она поражена. Только поврежденный самолет какое-то время может лететь со снижением и потерей скорости. В-третьих, если ракета 5-го зрдн 37-й зрбр под командованием подполковника И. И. Новикова действительно сбила самолет Пауэрса на дальности 26 километров, то почему летчик в протоколах допросов ничего не говорит о взрыве возле хвостовой части Lockheed U-2 недалеко от станции Полдневая? Почему самолет не упал сразу после подрыва БЧ ракеты, а с набором высоты и скорости, маневрируя (!), успешно долетел до станции Косулино, где дислоцировался дивизион майора М. Р. Воронова?

Возникает и еще один резонный вопрос. Если самолет Пауэрса был поражен на дальности 26 километров, то тогда каким образом дивизион под командованием капитана Н. И. Шелудько смог поразить Lockheed U-2, находившийся на дальности не менее 70 километров?

Не выдерживает критики и аргумент Б. К. Самойлова и С. Б. Селина о пассивных помехах. Согласно имеющимся документам боевой расчет под командованием майора М. Р. Воронова сопровождал самолет Пауэрса в обычных условиях. Доклад о том, что цель поставила пассивные помехи, поступил лишь после того, как запущенная дивизионом ракета подорвалась возле хвостовой части Lockheed U-2. Офицеру наведения старшему лейтенанту Э. Э. Фельдблюму и операторам ручного сопровождения, не имевшим опыта боевой стрельбы на полигоне, достаточно сложно было отличить на экранах индикаторов подрыв боевой части и поражение цели от внезапно появившегося облака пассивных помех. Несмотря на допущенную ошибку в определении результатов пуска ЗУР, содержание докладов старшего лейтенанта Э. Э. Фельдблюма и майора М. Р. Воронова совпадает с описанием того, как выглядит на экранах индикаторов реальное поражение цели.

В качестве еще одного доказательства уничтожения Lockheed U-2 5-м зрдн 57-й зрбр Б. К. Самойлов и С. Б. Селин приводят места падения обломков самолета-шпиона и место приземления самого Пауэрса. По официальной версии, высотный разведчик был поражен в хвостовое оперение ракетой дивизиона майора М. Р. Воронова на дальности 27 километров. Из-за потери хвоста машину развернуло на 180 градусов и она стала падать. По Lockheed U-2 открыл огонь зенитный ракетный дивизион капитана Н. И. Шелудько, что привело к еще более непредсказуемой траектории движения самолета в воздухе. Обломки разведчика падали с севера на юг. Это зафиксировано в докладе начальника штаба 4-й ОА ПВО генерал-майора А. Сюхина главкому Войск ПВО страны Маршалу Советского Союза С. С. Бирюзову. На кальке с данными от СРЦ ЗРВ в границах зоны поражения 1 и 2-го зрдн 57-й зрбр пунктиром показана траектория падения разваливающейся машины. Хорошо видно, почему обломки Lockheed U-2, как пишет С. Б. Селин в одной из своих публикаций, действительно сыпались чуть ли не на позицию дивизиона майора М. Р. Воронова.

По воспоминаниям сына Пауэрса, который посетил Москву два года назад и представил документальный фильм о полете Lockheed U-2, его отец покинул самолет не сразу, а лишь достигнув высоты, на которой летчик смог дышать нормальным, а не разреженным воздухом (примерно 4 км). На схемах Б. К. Самойлова) и С. Б. Селина нарисован порядок падения обломков разведчика, который полностью совпадает с материалами расследования комиссии Министерства обороны СССР. Разница заключается лишь в том, что, по версии обоих авторов, машина была сбита ракетой не 2-го зрдн майора М. Р. Воронова, а 5-го зрдн 37-й зрбр подполковника И. И. Новикова (причины, по которым 5-й зрдн 37-й зрбр не мог сбить самолет Пауэрса, подробно рассматривались выше).

Ветераны 4-й отдельной армии ПВО вспоминают, что уже после уничтожения Lockheed U-2 командование объединения по своей инициативе многократно разбирало действия командиров полков, бригад и дивизионов, над которыми пролетал Пауэрс, и каждый раз убеждалось, что высотный самолет-разведчик был сбит 2-м зрдн, которым в тот момент командовал майор М. Р. Воронов.

Еще один важный вопрос, требующий детального рассмотрения, касается маршрута полета Lockheed U-2. Согласно версиям авторов «Загадки Первомая 1960 года» и «Нарушитель уничтожен. Но как и кем?» он кардинально отличался от того, который указан во всех официальных документах. Б. К. Самойлов в своей статье вспоминает, что на кальке с информацией, перенесенной им с планшета дальней воздушной обстановки, трасса перемещения машины Пауэрса в небе над Уралом «…была более прямолинейная, чем на Карте боевых действий ЗРВ 4-й ОА ПВО 1 мая 1960 года… и никаких «разворотов на 180 градусов» или «резкого поворота вправо» самолет не совершал». Более того, Б. К. Самойлов утверждает, что согласно этой кальке Lockheed U-2 пролетал как раз над зоной поражения 5-го зрдн 37-й зрбр.

В отличие от Б. К. Самойлова С. Б. Селин предлагает другую схему уничтожения американского воздушного шпиона ракетой дивизиона подполковника И. И. Новикова. Как уже говорилось, на ней, в частности, отмечено, что Lockheed U-2 был подбит «вдогон» на дальности 26 километров, а не примерно 50 километров, как у Б. К. Самойлова. С. Б. Селин утверждает, что после поражения ракетой дивизиона И. И. Новикова «U-2 еще планировал до полного разрушения порядка 15 километров». Предположим, что это действительно так. Прибавляем к расстоянию 26 километров (дальность, на которой по схеме С. Б. Селина был сбит Lockheed U-2) еще 15 километров. Получаем 41 километр. До места падения хвостовой части, двигателя самолета Пауэрса и обломков ракеты не хватает порядка 35–40 километров.

При изучении схемы С. Б. Селина возникают и другие вопросы. Ранее он опубликовал в Интернете копию кальки, составленную по данным от РЛС РТВ. На ней темно-коричневым пунктиром он нанес трассу полета самолета Пауэрса, совпадающую с версией Б. К. Самойлова. Несмотря на то, что сделанная С. Б. Селиным пояснительная запись затушевана, при желании можно прочесть следующее: «Маршрут, которым на самом деле, по информации Самойлова, участника стрельбы 5-го зрдн Новикова, летел Пауэрс». Однако в статье «Нарушитель уничтожен. Но как и кем?» С. Б. Селин вновь вернулся к варианту поражения Lockheed U-2 ракетой дивизиона И. И. Новикова на дальности 26 километров. Таким образом, на сегодня Б. К. Самойловым и С. Б. Селиным предложены две взаимоисключающие версии уничтожения американского разведчика в районе 5-го зрдн 37-й зрбр.

Кроме предположений Б. К. Самойлова и С. Б. Селина существует ряд официальных документов. Среди них две стрелковые карточки боевой стрельбы (5-го зрдн подполковника И. И. Новикова и 2-го зрдн майора М. Р. Воронова), калька с данными от РЛС РТВ и калька с данными от СРЦ ЗРВ, а также схема, нарисованная генерал-лейтенантом Г. С. Легасовым.

На схеме заместителя председателя комиссии главнокомандующего Войсками ПВО страны генерал-лейтенанта Г. С. Легасова хорошо видно, что машина Пауэрса совершила плавный поворот вправо на 90 градусов примерно на дальней границе зоны поражения 5-го зрдн 37-й зрбр. Это же подтверждает и калька, сделанная на основе данных от СРЦ ЗРВ (рис. 1). На ней бросается в глаза маневр Lockheed U-2. Самолет шел прямо на дивизион И. И. Новикова, затем подлетел к дальней границе поражения, слегка коснулся ее и повернул вправо, обойдя дальнюю границу зоны поражения соседнего 6-го зрдн, а затем снова повернул влево на 90 градусов и двинулся в сторону 2-го зрдн под командованием майора М. Р. Воронова. Как видим, вопреки утверждению Б. К. Самойлова и С. Б. Селина разведчик не летел почти прямолинейно, а периодически совершал различные плавные маневры (иногда и с разворотом) для повторного проведения фотосъемок военных объектов и оборонных предприятий, что подтверждают изъятые у Пауэрса фотопленки.

Согласно кальке с данными от РЛС РТВ (рис. 2), которые осуществляли проводку нарушителя воздушного пространства СССР на всем протяжении его полета, американский самолет-шпион вообще не залетал в зону поражения дивизиона Новикова, а прошел правее ее. Некоторые несовпадения в маршруте Lockheed U-2 на двух кальках (от РЛС РТВ и СРЦ ЗРВ) связаны с планшетным способом отображения информации, об особенностях которого уже шла речь.

Таким образом, все известные на сегодня официальные документы сходятся в одном – 5-й зрдн 37-й зрбр не мог сбить машину Пауэрса, так как максимальная дальность поражения ракеты 13Д при Нц – 20 километрам составляет 28 километров. Пуск ЗУР был произведен в тот момент, когда цель уже находилась за пределами зоны поражения (Д – 32 км) и уходила от дивизиона. Кроме того, есть материалы расследования трех комиссий – Министерства обороны СССР, КГБ СССР и Главной военной прокуратуры, отчеты командира дивизиона майора М. Р. Воронова и офицера наведения старшего лейтенанта Э. Э. Фельдблюма, которые подтверждают, что американский самолет-шпион был сбит 2-м зрдн под командованием майора М. Р. Воронова.

Если честно говорить, то в «теорию заговора» Министерства обороны СССР, КГБ СССР и Главной военной прокуратуры, предложенную Б. К. Самойловым и С. Б. Селиным, несмотря на некоторые нестыковки в докладах членов комиссии МО, связанные со сжатыми сроками расследования, поверить сложно. Не могли, повторяю, представители сразу трех крупнейших государственных ведомств дать команду подделать стрелковые карточки боевой стрельбы, кальки с маршрутом полета Пауэрса, а также множество других документов лишь ради того, чтобы «украсть» победу у подполковника И. И. Новикова и командования 37-й зрбр, отдав лавры триумфатора майору М. Р. Воронову и командованию 57-й зрбр во главе с полковником С. В. Гайдеровым.

Да и с какой стати? Чтобы в пределах одной и той же 4-й отдельной армии ПВО спасти погоны одних офицеров и генералов, сбивших МиГ-19 со старшим лейтенантом С. И. Сафроновым, и «подставить» под удар других офицеров и генералов? Тем более что пользы от такой аферы немного. Любая информация, связанная с полетом Пауэрса, наверняка тщательно собиралась в частях ПВО офицерами военной контрразведки и тут же передавалась в КГБ СССР в Москву.

Маршрут полета Lockheed U-2 одновременно видели на своих экранах индикаторов операторы целого ряда РЛС радиотехнических войск.

В зоне ответственности 4-й ОА ПВО самолет-шпион первым обнаружила радиолокационная рота 37-го радиотехнического полка (город Орск), расположенная в Карабуталаке. При подлете машины Пауэрса к Свердловску ее проводку устойчиво осуществляла входившая в состав 82-го радиотехнического полка (город Серов) отдельная радиолокационная рота, дислоцировавшаяся в Арамиле.

Цель устойчиво сопровождали и выдавали ее координаты на вышестоящий КП станции разведки и целеуказания (РЛС П-12) сразу нескольких зенитных ракетных дивизионов. В частности, СРЦ во 2-м зрдн майора М. Р. Воронова на предельной дальности обнаружила высотный разведчик и выдала его координаты на КП бригады и на КП дивизиона. Согласно кальке с данными от СРЦ ЗРВ (рис. 1) Lockheed U-2, якобы пролетавший через зону поражения 5-го зрдн 37-й зрбр подполковника И. И. Новикова, как минимум должны были видеть и сопровождать операторы радиолокационных станций 6-го зрдн 37-й зрбр, 2-го зрдн и 3-го зрдн 57-й зрбр. Однако нет ни одной кальки из этих подразделений, на которых самолет-шпион летел бы через зону поражения 5-го зрдн.

Но допустим, что подделка документов членами трех государственных комиссий все-таки имела место. Тогда число задействованных в изготовлении «липы» лиц должно быть не менее полутора десятков. После распада СССР в 1991 году наверняка кто-то из этих людей поведал бы СМИ о том, как его заставили исказить истину, связанную с полетом и уничтожением самолета Пауэрса. Однако за 20 с лишним лет ни одного такого человека не нашлось.

Еще один важный момент. По итогам стрельбы по Lockheed U-2 понесли наказание как раз те офицеры и генералы, которых, по версии Б. К. Самойлова и С. Б. Селина, должна была спасти фальсификация материалов расследования. Лишился своего поста командующий авиацией округа. Несмотря на то, что дивизионы майора М. Р. Воронова и капитана Н. И. Шелудько успешно поразили самолет-шпион, исполнявшему обязанности командира 57-й зрбр полковнику С. В. Гайдерову за гибель самолета МиГ-19 объявили служебное несоответствие, а затем сняли с должности. Майору А. Шугаеву, сбившему истребитель со старшим лейтенантом С. И. Сафроновым, объявили полное служебное несоответствие и через некоторое время уволили из Вооруженных Сил.

Сейчас трудно установить, почему в 5-м зрдн 37-й зрбр калька с отображением сообщений, поступавших по сети оповещения, оказалась несовместима с данными целого ряда других независимых источников радиолокационной информации. Вероятнее всего причину значительного отклонения трассы Lockheed U-2 следует искать не в чьем-либо злом умысле, а в тех непростых условиях несения службы, о которых в своей статье упоминает Б. К. Самойлов: «…инженерное оборудование стартовой позиции еще не завершилось. Не было защищенного КП зрдн, убежищ для личного состава стартовой батареи. Жилая зона также находилась в стадии строительства. Отсутствовали жилые помещения для офицерского состава, а казарма для сержантского и рядового состава не достроена. Не было постоянного электроснабжения, источника питьевой воды и прочих удобств».

Не вина подполковника И. И. Новикова, что личный состав сформированного только в мае 1959 года 5-го зрдн 37-й зрбр в основном занимался строительством, несением караульной и внутренней службы, а не боевой подготовкой. Поэтому вполне возможно, что в дивизионе во время боевой работы у планшета мог оказаться неопытный солдат, который в общей обстановке крайней нервозности и напряжения в какой-то момент растерялся и пропустил часть важной информации, поступавшей по сети оповещения. Могли возникнуть и проблемы (как всегда, в самый ответственный момент) с проводной линией связи внутри дивизиона либо с работой наушников у планшетиста (подобное тоже случалось). В таких случаях сразу после окончания учений командир дивизиона, чтобы «не ударить лицом в грязь», обращался к командиру соседнего зрдн и на основании его кальки делал свою. Однако на сей раз поступила команда срочно представить материалы объективного контроля в штаб бригады, а кабины опечатать. В такой ситуации, вероятно, пришлось импровизировать и дать указание проложить на планшете дальней воздушной обстановки возможную (а не реальную) трассу цели.

После стрельбы подполковник И. И. Новиков еще не знал, как будут развиваться события дальше. Зато он прекрасно понимал, к каким лично для него неприятным последствиям может привести промах по нарушителю воздушного пространства СССР (выше уже говорилось о тех серьезных взысканиях, которые были наложены на старших офицеров 4-й ОА ПВО). Подполковнику И. И. Новикову нужно было как-то оправдать пуск ракеты «вдогон» по цели, находившейся за дальней границей зоны поражения, вот и могла появиться калька с трассой Lockheed U-2 в районе 5-го зрдн 37-й зрбр. Многие ветераны Войск ПВО страны вспоминают, что до создания полноценной аппаратуры объективного контроля фактов подгонки отчетов о проделанной на учениях боевой работе, к сожалению, было немало.

В заключение хотелось бы сказать, что версий происходившего в 5-м зрдн 37-й зрбр 1 мая 1960 года может быть не одна и не две, а множество. Окажись лейтенант Б. К. Самойлов во время боевой стрельбы в своей родной РЛС П-12 рядом с индикатором кругового обзора, а не в кабине «П», многое о событиях того дня он смог бы рассказать как очевидец, а не поведать от третьего лица. Да и нам сегодня не пришлось бы недоумевать по поводу, как можно сбить самолет на дальности более 50 километров ракетой, способной в управляемом режиме пролететь порядка 28 километров, или удивляться фантастическим возможностям американского разведчика Lockheed U-2, у которого зенитная ракета на расстоянии 26 километров незаметно для Пауэрса разрушила хвостовое оперение, а самолет, несмотря на это, сумел, маневрируя, пролететь с набором высоты и скорости еще примерно 50 километров и лишь потом начал разваливаться.