16 декабря, 2012

В НЕБЕСАХ МЫ ЛЕТАЛИ ОДНИ...

Борис САВЧЕНКО

Борис Николаевич Савченко родился в 1932 г. Закончил Ейское военно-морское авиационное училище (1956 г.), курсы руководящего состава (1968 г.). Служил в должностях летника, командира звена, заместителя командира и командира эскадрильи, заместителя командира полка, начальника разведки корпуса. Летчик 1-го класса, освоил пять типов самолетов, совершил более 3000 полетов. В 10й ОА ПВО прослужил более семнадцати лет. Полковник.

В 1960 году мы, летчики истребительной авиации Северного флота, попали под сокращение Вооруженных Сил. Большинство уволилось, некоторые дали согласие осваивать другие самолеты морской авиации, а те, кто сохранил верность профессии летчика-истребителя – я был в их числе – ждали своего часа.

К тому времени я уже освоил более современный МиГ-17, имел общий налет 300 часов, воинское звание капитан и должность командира звена. Кстати, мы, выпускники Ейского училища 1956 года, получили на Севере гораздо больший опыт летной подготовки, чем, скажем, наши однокашники, служившие в ВВС Черноморского флота. Там они летали интенсивно, но, в основном, в простых метеоусловиях. Мы же в Заполярье из-за погодных условий вынуждены были летать нерегулярно, зато в сложной метеорологической обстановке. На Кольской земле существует вечный спор тепла и стужи, сказывается близость не только теплого Гольфстрима, но и холодного полюса, шапки арктических льдов на верхушке Планеты. Порой дуют ураганные ветры и в сильные морозы над незамерзающей водой поднимается густой туман.

На переменчивую северную погоду вообще надеяться нельзя, а зимой особенно. В любую минуту может налететь ветер и ударить снежный заряд. Почти месяц длится полярная ночь, а где-то за краем земли бродит покинувшее Заполярье солнце. Когда же в ясную морозную ночь тяжелый сумрак разрывает Северное сияние, наступает сказочный момент. Задрожат, заиграют небесные огни, повиснут алыми и синими складками, ударят разноцветными прожекторами...

Все эти причуды природы, естественно, отражались на нашей летной подготовке. Но даже в этих условиях командование находило выход, а потому вскоре мы выучились вести боевые действия днем при минимуме и ночью при повышенном минимуме погоды. Мы уже несли боевое дежурство, имели практический опыт боевых вылетов из положения дежурных средств, а также реальные встречи с истребителями ВВС Норвегии и самолетами-разведчиками США.

И вот наступил момент, когда все мечты рухнули. Знамя нашего 78-го Краснознаменного истребительного авиационного полка сдали в музей, а нас вывели за штат... Однако на Северном направлении уже два года создавалась структура 10-й ОА ПВО, для которой и потребовались летчики-истребители. Нам, оставшейся горстке летчиков из Луостари, предложили должности в полку на аэродроме Летнеозерский Архангельской области. Мы согласились.

Еще раньше сюда перебазировался 524-й иап из состава ВВС Северного флота. После всех организационно-штатных мероприятий в нем осталась одна эскадрилья, оснащенная самолетами ЯК-25. Командование армии приняло решение: сделать полк смешанным – то есть, исходя из возможностей, довооружить две эскадрильи МиГ-17.

Вскоре личному составу полка представили нового командира. Мы, луостарцы, обрадовались: им оказался наш бывший командир эскадрильи, затем летчик-инспектор авиации флота подполковник Анатолий Петрович Елкин. Молодой, энергичный, пробивной, он смог в рекордно короткий срок доукомплектовать часть личным составом, недостающими самолетами, организовать службы полка, сформировать подразделения обеспечения и приступить к плановым полетам.

Становление полка происходило в сложной международной обстановке, назревал Карибский кризис.

Боевая подготовка полка резко видоизменилась. Первая эскадрилья Як-25 была поставлена на боевое дежурство. Боевой радиус этих самолетов позволял достигать акватории Баренцева моря. Эскадрильи МиГ-17, восстановив технику пилотирования, приступили к отработке новых задач, среди которых были: взлеты ниже минимума погоды, бомбометание, посадки на затемненный аэродром с самолетной фарой, перехват воздушных целей на предельно малой высоте и другие. Главными методистами данных видов боевой подготовки были летчик-инспектор управления авиации армии В. Подобедов и начальник авиации дивизии Н. Замескин.

524-й истребительный авиационный полк быстро набирал силу в новой для него системе ПВО.

Вскоре А. П. Елкин получил звание полковника и ушел на вышестоящую должность. Командиром стал 42-летний подполковник Олег Васильевич Шурчков гренадерского роста, с чапаевскими усами и хорошо поставленным голосом. Полком он руководил уверенно и, скажу, с большой любовью, и личный состав отвечал ему тем же.

А Карибский кризис набирал обороты... В субботу 27 октября 1962 года, американцы называли тот день «черной субботой», над Кубой, на высоте 22 тысяч метров был сбит советской зенитной ракетой американский разведывательный самолет У-2. Президент Кеннеди расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны. В Советских Вооруженных Силах была введена повышенная боевая готовность.

Вскоре от командующего армией поступил приказ на рассредоточение полка. Одну эскадрилью было предписано перебазировать на грунтовый аэродром Холмогоры и командир полка такую задачу поставил 3-й эскадрилье, командиром которой был Ю.К. Зуйков, а заместителем у него я.

Аэродром рассредоточения Холмогоры располагался на острове Куростров в низовье Северной Двины, вблизи села Ломоносово, родины М.В. Ломоносова. Там постоянно находилась команда батальона обслуживания с техникой для поддержания аэродрома в готовности. Инженерно-технический состав полка забрасывался туда по мере необходимости, когда планировались полеты для отработки навыков в посадке на грунт.

Однако в тот момент дожди сделали этот аэродром непригодным для посадки и ждать пришлось пять дней. Когда поступил доклад о готовности аэродрома к приему самолетов, взлетела пятерка истребителей МиГ-17. В группе был только руководящий состав, командир эскадрильи, заместитель и три командира звена.

Так аэродром Холмогоры стал форпостом нашего полка. В палатках развернули штаб эскадрильи, дежурное звено, технический состав обслуживания, караул. В специальном вагончике оборудовали столовую с кухней. Летный и технический состав был расквартирован в частных домах села Ломоносово...

В один из дней к нам на боевом самолете МиГ-17 прилетел командир полка, проверил нашу боевую готовность, обеспеченность и остался доволен. В дальнейшем через Холмогоры прошел весь летный состав полка, летающий на МиГ-17. Для организации полетов была отработана и утверждена специальная инструкция.

Через неделю у нас начались плановые полеты. Аэродром для ночных полетов оборудован не был, поэтому летали только днем. И все же, учитывая наш опыт посадок с самолетной фарой и то обстоятельство, что на аэродроме имеется приводная радиостанция, прожектор, фонари «летучая мышь» для обозначения ВПП и рулежки, мы с командиром эскадрильи предложили руководителю полетов Д.А. Сорочьеву, заместителю командира полка, запланировать два полета в сумеречное время. Он согласился. Дал согласие и командир полка.

Полеты начали по простому варианту. В конце смены погода изменилась, натекла облачность среднего яруса, и мы перешли на сложный вариант. Естественно, в варианте СМУ этих двух полетов не оказалось. Поднялся шум, вмешались все – от командира полка до командующего армией и управления командующего авиацией ПВО: «Где эти два полета ночью на фронтовом аэродроме? Выполнить!»

Первым взлетел командир эскадрильи Зуйков. Вторым, через 10 минут, должен был взлететь я, однако при запуске двигатель начал помпажировать. Техник сунул голову в кабину, прокричал: «Командир, пересаживайся на другой самолет, он готов». Секундное дело и я в кабине другого истребителя. Запускаю двигатель и выруливаю на взлетную. Сумерки уже сгустились. Фонари на ВПП просматриваются бледно, но направление видно. Взлетел. При развороте на посадочный курс заметил неустойчивую работу радиокомпаса. До аэродрома 50 км. Доложил руководителю полетов. Проверили работу приводной радиостанции. Отказ, надежды нет. Нижняя кромка облаков 2000 метров. Выхожу под облака, выпускаю шасси и иду по посадочному курсу. Уже совсем стемнело. Кругом разбросаны огни, одни ярче, другие слабее. Сориентировался: слева районный центр Холмогоры, чуть правее село Ломоносово, где-то между ними должен быть аэродром. Прошу включить прожектор. Включают. Направление вижу хорошо. Но при моем подходе к аэродрому прожектор неожиданно погас. Выпускаю самолетную фару и посадочные щитки, запрашиваю разрешение на посадку. Руководитель полетов спрашивает: «101-й, видишь нормально?» Отвечаю: «Нормально». Посадку разрешил. Чувствую, как «зашелестели» колеса по грунту. Сел. Рулю навстречу технику, который сигналит фонариком. Руководитель полетов спрашивает: «101-й, где ты там?» Отвечаю: «Полосу освободил!» Зарулил на стоянку, вылез из кабины, закурил... А там уже по каналам связи доложили в армию и в Москву: «На фронтовом грунтовом аэродроме Холмогоры ночью в сложных метеоусловиях, на самолете МиГ-17 выполнено два полета. Летчики ...».

Почти месяц наша эскадрилья проводила боевую подготовку на грунтовом аэродроме. Между тем, переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились. 20 ноября 1962 года президент Дж. Кеннеди объявил о снятии блокады, наши ракеты с Кубы были вывезены и Советское Правительство дало указание нашим Вооруженным Силам об отмене повышенной боевой готовности.

Готовность отменили, но нужно было еще улететь домой в Летнеозерский, а тут, как назло, опять пошел дождь, поморская земля раскисла, на ВПП сплошные лужи, облачность до земли. Свободный летный состав заблаговременно улетел на транспортном Ил-14, остался командный состав эскадрильи по числу самолетов. Ждем день, два. Наконец подморозило. Техники забегали, начали предполетную подготовку. Настроение бодрое, лица радостные. Еще через день погода нам по-настоящему улыбнулась и мы улетели.

После Карибского кризиса началась интенсивная летная работа. В июне 1963 года мне и многим моим товарищам министр обороны присвоил квалификацию «Военный летчик 1-го класса», а в июне 1964 года полк последовательно, по группам, приступил к теоретическому переучиванию на новый сверхзвуковой перехватчик Як-28П. В этот год любимая жена Валюша обрадовала меня сыном Андреем, который потом тоже стал летчиком-истребителем...

В начале 1965 года началось перевооружение. Первый самолет нового типа получили на заводе и пригнали из Новосибирска лучшие летчики полка Е.П. Шкурко и Ю.Г. Алехин. С освоением истребителей нового поколения полк занял лидирующее положение в армии. Боевой радиус, диапазон высот, запас топлива, ракетное вооружение и прицел с большой разрешающей способностью позволяли эффективно использовать новый истребитель в пределах всего района боевых действий. С появлением у нас истребителя Як-28П самолеты-разведчики США и Норвегии стали реже появляться в акватории Баренцева моря.

В апреле 1966 года я был назначен командиром эскадрильи. Трудное было время. Шел процесс переучивания нашей эскадрильи на новый истребитель, прибыли молодые летчики. В летную смену приходилось летать сразу на нескольких типах самолетов – МиГ-17, Ути-МиГ-15, Як-28П, Як-28У, пока этого не запретили.

В ноябре 1967 года эскадрилья завоевала звание «отличной» и командир дивизии Степан Филиппович Копыл вручил мне на торжественном собрании в честь 50-летия Октября грамоту и приз.

Прошло некоторое время и разведывательная деятельность авиации США и Норвегии снова оживилась. Командующий армией дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Н.Д. Гулаев поставил задачу: «Вытеснять самолеты-разведчики из акватории Баренцева моря». Подъем дежурных истребителей стал осуществляться ежесуточно и, главным образом, ночью. Как только наш истребитель включал прицел на излучение, самолет-разведчик разворачивался и уходил.

22 февраля 1968 года за боевые вылеты Указом Президиума Верховного Совета СССР я был награжден медалью «За боевые заслуги», а в мае меня направили на курсы усовершенствования руководящего состава авиации Войск ПВО страны, после которых я был назначен заместителем командира нашего полка...

Кажется, все складывалось прекрасно, но в конце 1971 года медицинская комиссия запретила мне по состоянию здоровья дальнейшие полеты на сверхзвуке. Все – финиш! Летать нельзя, служить можно. Возраст 39 лет, освоено 5 типов истребителей, выполнено более 3000 полетов с общим налетом 1800 часов... И тогда мне предложили должность начальника разведки соединения в Североморске. Командующий Н.Д. Гулаев сказал: «Вы заслужили эту должность. Желаю успеха!».

Снова родное Заполярье. Представляюсь начальнику разведки Северного флота. Когда я сказал, что начинал службу в истребительной авиации СФ, он улыбнулся: «Так вы наш, Борис Николаевич! Приходите в любое время – всегда поможем». Вот так я стал разведчиком. Профессию эту полюбил и отдал ей 12 лет службы. Моими наставниками в новой должности были: полковник А.М. Селютин, генералы A.M. Яроцкий, В.П. Елисеев и Ю.А. Зеленков...

О личности Аркадия Михайловича Селютина мне хочется рассказать особо. Он был начальником разведки армии, моим непосредственным начальником и руководителем. Кстати, это он и ходатайствовал перед командующим армией о моем назначении. Произошло это вот почему. Отважный летчик, ас, удостоенный за подвиги в Великой Отечественной войне звания Героя Советского Союза, Аркадий Михайлович после окончания военной академии был назначен в 78-й Краснознаменный иап Северного флота на должность заместителя командира полка по летной подготовке. В то время я был молодым летчиком, лейтенантом. Мы много летали вместе. Веселый, жизнерадостный, душа коллектива, Аркадий Михайлович всегда, даже в сложной ситуации, чувствовал себя уверенно и своей уверенностью заражал других. Он был несомненным лидером и пользовался высоким авторитетом.

С той поры прошло 14 лет. За этот период он руководил боевой подготовкой авиации армии, командовал авиационным училищем в Ставрополе и вот судьба снова свела меня с этим замечательным человеком, который дал мне новую профессию. А главное, он был для меня не только начальником, но и товарищем. Спустя два года наши пути разошлись; он пошел на повышение, получил звание генерал-майора.

Трудностей, особенно в первый год, было достаточно. Я пришел на вакантную должность, поэтому всю организационную и практическую работу пришлось начинать с нуля. Я убедился, что без тесного взаимодействия с разведывательным управлением Северного флота, разведорганами ЛенВО и Пограничных Войск мне этот груз не поднять. Я стал действовать в этом направлении и через год–полтора, стал вполне подготовленным специалистом.

В 1974 году командующим 10-й ОА ПВО стал генерал-лейтенант Владимир Сергеевич Дмитриев, а на должность начальника штаба армии пришел генерал-майор Юрий Агафонович Зеленков. Они внесли новые взгляды, новые подходы к решению поставленных задач, потребовали перестройки привычных схем учебы, службы и быта. Все это привело в дальнейшем к повышению боевой готовности и расширению боевых возможностей армии.

Хорошо запомнилось мне первое знакомство с командующим. На фоне тактического учения я обязан был доложить оценку противника. Надо было подготовить наглядный материал, быть готовым ответить на любой вопрос. Предугадать же, что и в каком объеме будет интересовать нового командующего, было сложно... Мое выступление оказалось неожиданно коротким. Прежде чем разрешить доклад, Владимир Сергеевич внимательно просмотрел подготовленные мной карты, схемы, графики и расчеты, а после доклада сказал: «У меня вопросов нет». Дебют получился удачным.

Запомнился и такой случай. В апреле 1975 года для руководства крупным учением ВМФ, в котором, естественно, участвовал наш корпус ПВО, в Североморск прибыли Министр обороны СССР Маршал Советского Союза А.А. Гречко и Главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков.

Получив от посредников развединформацию по учению, командир корпуса довел ее до руководящего состава, поставил задачу. После предварительной оценки противника я предложил согласовать ее с разведкой Флота. Наша информация заинтересовала командование СФ и оказалась ко времени. Штабы флота и корпуса совместно провели всестороннюю оценку противника и сделали выводы, которые подтвердились в ходе учения...

Взаимодействие с флотом осуществлялось постоянно и было направлено на решение конкретных боевых задач. Краснознаменный Северный флот, располагающий всем необходимым для надежной защиты государственных интересов нашей Родины, с каждым годом все дальше и дальше проникал в широты Мирового океана. Укреплялась его боевая мощь. Вместе с флотом росло и значение нашей 10-й армии ПВО, форпоста северных воздушных рубежей. Летный состав осваивал новые авиационные комплексы, совершенствовалась группировка зенитных ракетных и радиотехнических войск. Северное направление было надежно защищено.

Когда моя служба на Севере подошла к концу и я убывал по замене в Ярославль, командир корпуса полковник Владимир Георгиевич Царьков издал приказ, в котором поблагодарил меня за службу и наградил именными часами... Я и сегодня сверяю свое время именно по этим часам, напоминающим мне о самых лучших годах своей военной службы, о Севере, о тех замечательных людях, моих сослуживцах и командирах, с которыми свела меня там судьба.