27 октября, 2012

ТАКОЕ НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ

Иван СЛУХАЙ

Слухай Иван Андреевич (род. в 1924 г.), генерал-майор в отставке. Активный участник Великой Отечественной войны. В Московском округе ПВО по окончании Военно-политической академии служил в должностях заместителя командира ЗРП по политической части, старшею инструктора, инспектора, заместителя начальника отдела организационно-партийной работы политуправления округа. Работал в аппарате Главполитуправления, политуправления Войск ПВО. Был начальником политотдела 21-го корпуса ПВО. Имеет 8 боевых орденов. Награжден многими медалями Союза ССР. Работает Председателем Московского Комитета ветеранов войны.

С Московским округом ПВО у меня связаны самые приятные воспоминания. Здесь я во время стажировки закреплял свои академические знания, здесь познакомился с замечательными людьми, опытными командирами и политработниками. С огромной пользой для себя поработал в политуправлении округа, где получил весьма полезные навыки аналитической работы и умение масштабно оценивать процессы, которые происходят в воинских коллективах.

За год до завершения учебы в Военно-политической академии им. В.И. Ленина мне предстояла стажировка в должности заместителя командира полка но политчасти. Руководство факультета направило меня в зенитный артиллерийский полк, дислоцировавшийся в с. Крылатском под Москвой, недалеко от Кунцево. Перед отправкой в полк меня вызвали на беседу к первому заместителю начальника политуправления округа полковнику Ивану Григорьевичу Зубу. Он кратко ознакомил с задачами, которые решает округ и полк, высказал некоторые пожелания по организации партийно-политической работы в части, обратив особое внимание на сплочение воинских коллективов подразделений, и пожелал удачи в выполнении новых служебных обязанностей.

Надо сказать, что стажировка прошла успешно. Помог в этом некоторый опыт, приобретенный мною ранее, еще до поступления в академию, когда в течение года мне довелось исполнять обязанности начальника политотдела зенитного артиллерийского полка по политчасти во Львове. Когда по завершении стажировки я докладывал полковнику И.Г. Зубу свои впечатления, он, в свою очередь, похвально отозвался о моей работе и посоветовал идти служить в Московский округ ПВО. Быть может, он и сыграл роль в том, что вскоре по выпуску из академии я получил назначение в одну из частей округа.

Хорошо помню, как ранним утром я прибыл к проходной воинской части, указанной в предписании. «Пейзаж», прямо скажем, необычный - густое проволочное заграждение в три ряда вызвало легкую робость. Тщательно проверив документы, дежурный по КПП направил меня в штаб отдельного корпуса ПВО особого назначения. Там меня сразу препроводили для беседы к командиру корпуса. К моему удивлению им оказался бывший начальник штаба зенитной артиллерийской дивизии, с которым мы служили во Львове. Меня он не узнал или не хотел узнавать. Не подав руки и не предложив сесть, он густым командирским голосом произнес: «Ну, вот что, несколько дней назад я направил в часть, где вам предстоит служить, командира полка Владимира Степановича Деева. Он полковник. На меня произвел хорошее впечатление. Но я его предупредил, что он едет в самый отстающий полк корпуса. И еще: если за три месяца в полку не будет наведен порядок, то я с него голову сниму. Это обещаю сделать и с Вами. Ясно?»

- Так точно, - ответил я, забыв, а скорее не посмев сказать ему, что мы бывшие сослуживцы. Сделав поворот кругом, я вышел из кабинета. Тело охватила какая-то непонятная дрожь. Чего-чего, но такого приема никак не ожидал. Порядок обязывал: теперь надо идти представляться начальнику политотдела корпуса. Его кабинет находился рядом. Спросив разрешения и войдя в кабинет, строевым шагом подошел к сидевшему за столом полковнику. Его приветливое лицо озарилось улыбкой. Попросил присесть и кратко рассказать о себе. Но разговор не клеился. Просмотрев мое направление, диплом об окончании академии, полковник поинтересовался, почему я скован после беседы с командиром соединения и односложно отвечаю на его вопросы «Так точно», «Никак нет». Видимо догадавшись, он встал из-за стола, подошел ко мне и, положив руку на плечо, спокойно сказал: «Не обижайтесь. Командир у нас хороший. Но трудности становления корпуса, некоторые неприятности с дисциплиной в частях расстроили его. Он скоро отойдет и все будет по-хорошему».

После этого беседа пошла свободнее и длилась часа два. Полковник Данин Георгий Прокофьевич подробнейшим образом охарактеризовал корпус. Сообщил, что на его вооружении стоят зенитно-ракетные комплексы. Идет интенсивное их освоение и подготовка к боевому дежурству. Полк, где мне предстоит служить, действительно отстающий и придется много поработать, чтобы вывести его в число передовых. Полковник с уверенностью сказал, что надеется на меня, т. к. за плечами уже имеется опыт работы с людьми, а это сейчас главное. Надо добиваться, чтобы люди полюбили новое вооружение, поверили в него. Оружие это коллективное, значит, одна из важных задач состоит в том, чтобы сколачивать коллективы расчетов, подразделений, да и полка в целом.

- Я надеюсь, что командир и Вы с новыми силами сумеете в короткий срок поправить дело, - сказал полковник Данин. - Только не надо теряться, раскисать при первых неудачах. Если нужна будет помощь, обращайтесь, всегда помогу. Да и заместитель - Иван Прокопьевич Михалевич - отличный парень, всегда придет на помощь.

Беседа завершилась. Открылась дверь, и вошел командир корпуса. Улыбнулся. Спросил: «Не нагнал ли я на Вас страх?» Когда я честно ответил, что немножко было, он примирительно сказал: «Ничего, выдюжим. Кстати, я час назад вызвал вашего командира полка. Он скоро должен прикатить за Вами. Живите и работайте дружно. Но если не наведете порядок в полку за три месяца, - снова напомнил он, - выгоню вас обоих».

Я пообещал, что мы будем стараться изо всех сил и доверие оправдаем. Командир корпуса удовлетворенно кивнул и, глянув в окно, сказал: «А вот и Деев прискакал за Вами. Немедленно в полк!».

Приказ есть приказ. Я рассчитывал, что представлюсь руководству, узнаю, где моя часть, и за 4 оставшихся неиспользованных дня отпуска, переберусь с женой и сыном к месту службы. Но дело обернулось иначе. Как говорится, с ходу - в бой. Сели с командиром в серенькую «Победу» и покатили в часть. Дорога оказалась длинной, и командир подробно охарактеризовал положение дел в части. Оно не радовало. Больше всего, по мнению командира полка, огорчало то, что не на кого было опереться: всюду окружают инертные равнодушные люди. Думалось, неужели это правда?! Вопросы - ответы, вопросы - ответы и 2 часа пути пролетели незаметно.

Въезжаем в лес. Узенькая аллея, бетонная дорога, уходящая в даль. Засекаю по спидометру: через 5 километров езды в лесном туннеле подъезжаем к шлагбауму. Солдат с автоматом. Заметив машину командира, загодя открывает ворота. Подумалось, а ведь это беспечность, может случиться, что в лесу командира выкрали и под его видом кто-то пробирается в часть. А здесь - пожалуйста: ворота нараспашку.

Несмотря на поднятый шлагбаум, машина остановилась. Командир полка вышел из нее и подошел к солдату. Терпеливо разъяснил ему, что так делать нельзя. Надо видеть прибывшего в лицо или проверить пропуск. Солдат отделался внушением. Зато дальше при въезде в часть через три проволочных заграждения нас останавливали и проверяли тщательно. Видимо, солдатская солидарность сработала.

В часть прибыли затемно. Командир предложил продолжить разговор завтра. Вышел я из машины у полковой гостиницы, а точнее офицерского общежития. Командир порекомендовал подняться на второй этаж. Там для приема гостя, по его словам, все готово. Поднимаюсь по лестнице, она не освещена. На ощупь поднимаюсь до второго этажа и вхожу в темную комнату. Солдатская кровать, закопченный обычный чайник. Кирпичная печка, несколько поленьев. Спичек у меня нет - не курящий. Разжечь печку нечем. Соседей будить неприлично. Достаю бутерброд. Запивая холодной водой из-под крана, утоляю голод и ложусь спать. Воспоминания от разговоров и инструктажей долго не позволяют заснуть. Но усталость берет свое.

Ранним утром раздался резкий звонок. Вошел солдат и доложил, что меня вызывает командир. Спешу в кабинет полковника Деева. Он взволнованно ходил из угла в угол. Не здороваясь, сказал: «Из части дезертировал солдат. Пока данных о его личности мало. Это затрудняет поиск беглеца».

Чувствуя, что я ему ничем помочь не могу, предлагаю отправиться в подразделение, откуда солдат дезертировал. Командир дает добро. Иду в батарею и думаю: вот сейчас через беседу с солдатами я смогу быстро узнать, кто сбежал и куда он мог податься. Но скоро понял, что мои планы успеха не дадут, поскольку солдаты были набраны из многих частей и друг друга толком не знали. Вернулся к командиру ни с чем, испытывая стыд, обиду и разочарование. Однако все обошлось: через неделю дезертира поймали и вскоре судили. На часть записали чрезвычайное происшествие, от которого не скоро «отмоешься». А ведь так хотелось хорошо начать работу на новом месте.

Спустя некоторое время я понял, что непродуманная организация структуры части не позволяла взять под контроль каждого воина. Солдаты видели своих командиров только во время занятий и боевой работы. Офицеры к ответственности за воспитание солдата не приучены. Значит, чтобы глубоко знать каждого воина, надо подобрать актив и через него влиять на всю массу военнослужащих.

Кропотливая работа в солдатских массах позволила выделить надежный костяк, на который можно было опираться. И это оправдало ожидание. Нерадивые воины стали терять свой авторитет, оказались в изоляции. Им не удавалось безнаказанно допускать хулиганские поступки, т. к. за них приходилось отвечать не только перед командирами, но и перед своими товарищами. Причем, спрос коллектива с них был иногда весьма эффективным.

Вскоре с помощью актива удалось развернуть борьбу за лучшее подразделение. Отличившиеся в учебе и дисциплине воины выделялись и получали поощрения. Появилась ревность за положение своего отделения. Нарастала доверительность между солдатами и офицерами. Это уже была хотя и маленькая, но победа. Но до полного порядка было еще далеко.

Командир предлагал сильнее «закручивать гайки». Я же, не отрицая повышения требовательности и жесткости, стоял на позициях разумной нагрузки на солдата. Надо было найти пути к его душе, пробуждать созидательное отношение к службе и поставить дело так, чтобы он, упорно трудясь неделю, знал, что придет выходной и можно будет по-настоящему отдохнуть и расслабиться.

Я предлагал: пять дней в неделю - напряженнейшая учеба и работа на технике. В субботу - парко-хозяйственный день и баня. В воскресенье - полный отдых. Строем солдат идет только на завтрак, обед и ужин. Остальное время в его распоряжении: писать письма, поспать днем, посетить кино, библиотеку, сыграть в настольные игры и т. д.

Прошло несколько недель, и мы стали чувствовать другой настрой личного состава. А когда широко развернули спортивно-массовые мероприятия, художественную самодеятельность, то почувствовали заметное облегчение. Первая же проверка вышестоящих начальников показала, что наметился сдвиг в учебе и дисциплине. К концу года командование части перестали склонять на совещаниях и партийных активах корпуса. Все чаще стали положительно отзываться о работе полка, особенно когда на боевых стрельбах на полигоне все боевые расчеты показали высокую выучку и получили хорошие и отличные оценки.

Прошел еще один год, и полк первым из зенитных ракетных частей округа ПВО стал отличным. Теперь наведывались к нам товарищи из «верхов» уже не для «оказания помощи», а для обобщения опыта.

Вскоре меня вызвали в политуправление Московского округа ПВО. А до этого недели две группа политуправленцев во главе с первым заместителем начальника политуправления округа генерал-майором Зубом работала без меня в части. Я был с 31 декабря на отдыхе и только по возвращении узнал о работе в части столь высокой комиссии. Считал, что вызов связан с этим событием. Но ошибся: генерал-майор И.Г. Зуб вызвал для того, чтобы предложить мне работать в политуправлении. Я тут же дал согласие: все-таки из леса переводят в столицу и высокий политорган. Зашел к политуправленцам, их интересовало: какую должность мне предложило начальство. А я и сам не знал, т. к. не спросил, какую мне должность уготовило руководство.

Когда через три дня по предписанию явился в политуправление, то узнал, что назначен старшим инструктором по политзанятиям. В работу вошел быстро. С ходу получил задание подготовить листовку о лучшем операторе радиолокатора. В одном из подразделений нашелся отличный паренек, локаторщик. Сутки провел я с ним у пульта радиолокатора, узнал его родословную, получил высочайшую характеристику командира и засел за написание листовки. К вечеру докладываю полковнику Ю.Н. Артамошину готовый материал. Начальник отдела пропаганды и агитации славился своей придирчивостью, да и сам мог толково редактировать материалы. Чтение листовки было самым внимательным. Переживаю: еще никто от Юрия Николаевича не выходил с неисправленным материалом с первого раза. Он вдруг спрашивает: «Кто Вам писал листовку?». Отвечаю: «Никто. Сам за бессонные сутки накарябал». Снова углубленное чтение и четкая резолюция в редакцию газеты на «Боевом посту» - «Срочно издать». Бегом в газету. Редактор прочитал материал и начертал в уголке «в набор». К следующему утру листовка в 500 экземпляров лежала на столах у руководства округа и пошла в части. А еще через день командующий округом генерал-полковник П.Ф. Батицкий в своем приказе объявил мне благодарность. Радости не было предела. После этого задания пошли одно важнее другого. Появился в свет ряд брошюр о партийно-политической работе.

Потихоньку стал обрастать авторитетом, выходить на уровень других опытных политуправленцев. Но не очень прельщала меня пропагандистская работа, хотелось стать инспектором. Это все же оргработа и по штату должность полковника. А у меня завершился срок службы в звании подполковника. Но, как говорится, не было б счастья, да несчастье помогло. Вызывает «на ковер» И.Г. Зуб. Все знали, что по пустякам он людей не дергал. Идя к нему в кабинет, не мог предположить, что меня ожидает. Началось с вопроса:

- Иван Андреевич, говорят, ты неплохо водишь машину? Помнится, я помогал тебе ее купить через военторг. А нам нужен политработник, хорошо разбирающийся в автотехнике. Мы формируем группу автомобильных войск для уборки урожая в Казахстане. Надо будет поехать так месячишек на пять. Не возражаешь?

Я чуть не свалился со стула. Ко всему был готов, но только не к этому. И.Г. Зуб заметил мое замешательство и спросил:

- Что, струсил?

- Да нет, - говорю. - Но ведь это должность не пропагандистская. Лучше послать туда опытного инспектора.

- Думали мы над этим вопросом, но из предложенных нами кандидатов командующий округом генерал-полковник П.Ф. Батицкий остановился на Вашей кандидатуре. Он помнит, как вы с полковником Деевым из отстающего полка за полтора года сделали отличный. Да кажется, он где-то с Вами встречался еще.

И я вспомнил. В один из рабочих дней, который шел к завершению, в нашу рабочую комнату ворвался порученец командующего округом. Спросил: «Кто тут Слухай? » Я встал. Он кивком показал следовать за ним. Через минуту, я был в кабинете генерал-полковника П.Ф. Батицкого. Он, не дав представиться, спросил: «Говорят, ты хорошо знаешь все полки 1-й армии особого назначения?» Потеряв скромность, я отчеканил: «Так точно, товарищ командующий». Он улыбнулся, видимо догадался, что в слова «хорошо знаешь все полки» мы вкладывали разные понятия. Все полки, да еще глубоко, в округе, наверное, никто не знал.

- Пошли, - сказал командующий и своей грузной фигурой закрыл весь проем двери. Во дворе стояла его машина «ЗИС-110».

- Садись на переднее сиденье и вези в полк, которым командует полковник Е.Е. Полуектов.

Дорогу в этот полк я знал хорошо, и мы доехали быстро. Командующий приказал ехать не на КПП, где ждал его командир полка, а в жилой городок. Через 5-6 минут мы в городке. Формальности на пропускном посту нас не задержали. Новая команда: ехать в офицерское общежитие. Я точно знал его расположение. Через пару минут мы вошли в комнату, где проживали человек 8 холостяков. Все они в сборе, сидят за столом, кушают. Видна батарея бутылок на грязных газетах, которыми застелен стол. Черный от копоти пятилитровый чайник и разнокалиберные чайные стаканы и чашки, тарелки с недоеденной пищей и большими кусками наломанный хлеб.

Командующего узнали, все вскочили. Растерялись. Лишь один лейтенант-шустрячок выкрикнул: «Товарищ командующий! Офицеры общежития принимают ужин. Просим к столу».

Генерал Батицкий не обратил внимание на приглашение, не поблагодарил за это, а своим басом на всю мощь изрек:

- Что, водку пьете?

Тот же лейтенант снова отчеканил: «Никак нет, товарищ командующий. Пьем вино».

Теперь командующий услышал его и еще громче гаркнул:

- Уж если пить, так пили бы хоть водку, а то пьете всякую гадость, червей в желудке разводите.

Повернулся. Быстро спустился, несмотря на свою тучность, сел в машину и скомандовал:

- Домой. В штаб.

Как потом я узнал, накануне ему поступила информация о неблагополучном положении в офицерском общежитии полка, которым командовал полковник Полуектов, и он решил на месте убедиться в истинном положении дел. Через пару дней вышел в свет грозный приказ с наказанием виновных и четкими указаниями, что необходимо сделать для исправления положения с бытом офицеров не только в проверенном полку, но и во всех частях округа.

Не думаю, что командующий этот эпизод положил в основу, когда подбирали кадры на целину, но видимо, дорожная беседа в течение двух часов туда и обратно могла оставить какой-то след.

Итак, я в кабинете генерала И.Г. Зуба. Выждав минуты 2-3 и отвлекшись от чтения какой-то бумаги, он поднял голову и веско сказал:

- Я советую Вам ехать на целину. Дело Вы знаете. Энергии и опыта работы с людьми не занимать. Достойно выполните задачу, обойдены вниманием командования не будете. Это я Вам обещаю.

После такого внушительного довода уважаемого мною начальника я сказал:

- Спасибо за доверие. Постараюсь его оправдать. Когда выезд и куда?

Генерал тут же ответил:

- Хвалю за принятое решение. Эшелоны с автотранспортом уже в пути. Вам надо выехать в г. Атбасар Кустанайской области. Врасти в обстановку. Посоветоваться с местными руководителями райкома партии и внимательно расставить силы. Кстати, Вам будет подчинен кроме войск округа и автобатальон Ленинградской армии ПВО, так что придется быть не только представителем округа, но и в какой-то мере всех войск ПВО.

Затем состоялась спокойная часовая беседа, в которой мне отводилась роль слушателя, а генерал дал очень много полезных советов. Они потом мне очень пригодились при работе на целине.

Целина - это 5 месяцев дневной и ночной работы. 12 автомобильных рот по 100 автомобилей в каждой и по два водителя на каждый автомобиль. Очень тяжело было работать. Огромные расстояния. Рота от роты находится в 100-200 км. Благо в моем распоряжении был автомобиль ГАЗ-69. Нарушая всякие директивы, сам сел за руль. К концу работы на спидометре обозначилась цифра 49 000 км.

Тяжелый труд увенчался успехом. Войска округа выполнили задачу блестяще. Сохранился весь автопарк, хотя поизносился он основательно. Весь личный состав вернулся в свои части с целины без потерь.

Вскоре оправдались слова генерала И. Г. Зуба. Командующий округом наградил меня ружьем, а главнокомандующий Войсками ПВО Маршал Бирюзов - наручными часами «Комета». Состоялся приказ о назначении меня инспектором политуправления. Помню, друзья с помощью местного художника подполковника Сергея Овешкова изобразили меня с ружьем, стволы которого были направлены в разные стороны. Один бил по барану, другой - по красивому креслу, что означало, из ружья я убил полковничью папаху и повышение в должности.

Должность инспектора политуправления по радиотехническим войскам оказалась на редкость сложной. Чтобы побывать в ротах, надо было 15-17 дней в месяц быть в командировках. Изучать глубоко жизнь и боевую работу подразделений, делать правильные выводы и обобщения и давать дельные предложения. Само собой понятно, что в радиолокационной роте гостиниц не бывает. Поэтому две недели в месяц приходилось спать на солдатской койке, а все удобства, как правило, на улице.

Единственная отрада состояла в том, что командовал радиотехническими войсками округа умный, грамотный, высококультурный человек - полковник Береговой Михайл Тимофеевич, у которого я многому научился. А постоянная совместная работа вылилась в крепкую дружбу. Под стать ему были и его подчиненные. Работали напористо, дружно и планово.

Я втянулся в эту работу, глубоко познал войска. Немало выпустил листовок о лучших радиолокаторщиках, печатался в окружной газете, передавая опыт лучших. А вскоре выпустил полноценную брошюру о лучшем радиотехническом полке, которая не осталась незамеченной руководством. Командующий войсками округа генерал-полковник П.Ф. Батицкий наградил наручными часами, а член военного совета - начальник политуправления - выдвинул на должность заместителя начальника отдела организационно-партийной работы, которым руководил опытнейший трудолюбивый, высокотребовательный политработник полковник А.П. Хоточкин.

Мне опять повезло - у него многому можно было поучиться. Особенно запомнилась четкость в работе отдела. Опытнейшие инспекторы Михаил Тужилин, Василий Хоботов, Максим Плаксин и другие способны были выполнить, казалось бы, самое невыполнимое задание. Приведенные ими цифры и факты всегда были точны и выверены. Командующий округом генерал-полковник Батицкий нередко по культуре работы, глубине отработки документов и их точности ставил политуправление в пример другим управлениям и отделам штаба округа. Хотя, к слову сказать, случались и казусы. Как-то поздно вечером раздался звонок телефона. Я узнал голос командующего.

- Ты еще на работе? - спросил он своим густым басом. - Это хорошо. К 8 часам утра подготовь мне материал для выступления на военном совете Войск ПВО у Маршала Бирюзова о состоянии воинской дисциплины в округе. Подумай над выводами и предложениями. Все это надо уместить не более чем на 5 страничках редкого машинописного текста.

Положив трубку, я посмотрел на часы - 19.20. Все секретные комнаты закрыты. Машинисток давно уже и след простыл. Меня охватил страх: как же выполнить задачу? Все данные по дисциплине у меня на сегодняшний день есть. Материал к утру можно подготовить. Но как его отпечатать? Вспомнил, что в соседней с моей квартире живет машинистка политуправления. Звоню жене, прошу пригласить машинистку к телефону. Через 10 минут в трубке раздается усталый голос машинистки. Я знал, что она больна туберкулезом. Но выхода не было, в вечернее летнее время машинистку не найти. Я взмолился, чтобы она немедленно вернулась на работу. Рассказал сложившуюся ситуацию. Она долго не отвечала. Затем призналась, что только помыла голову и не может выйти с мокрой головой. Я посоветовал взять у моей жены фен и просушить волосы. Узнав, что она не успела поужинать, попросил жену изготовить 5-6 бутербродов для меня и машинистки и уговорить, чтобы она немедленно выезжала. А ехать далековато: из Филей на улицу Кировскую. Филевской линии метро тогда не было, надо было добираться автобусами с несколькими пересадками.

Ночь напролет писали, печатали, поправляли. Снова печатали. К 4 часам ночи, вроде бы, что-то получилось. Отправил машинистку на диванчик в приемной генерала И.Г. Зуба, а сам стал выверять каждое слово, особенно каждую цифру. Я знал, что военный совет Войск ПВО готовился загодя. В округе побывала группа офицеров штаба Войск ПВО, которую возглавлял генерал-майор Н.Д. Антонов. Это настораживало. Любая моя ошибка может быть обнаружена главнокомандующим, и может быть неприятность.

В 8.00 я доложил П.Ф. Батицкому. Он поблагодарил и спросил, все ли точно. Я его заверил в добротности документа.

Отдав материалы, я побежал в оргмобуправление штаба округа к подполковнику Никитину. Он вел статистику дисциплины для штаба. Я ему рассказал о своем ночном бдении. Немного посетовав, что я не вызвал его, он стал вчитываться в каждую строчку второго экземпляра выступления командующего. В цифрах расхождений не обнаружил. Это успокаивало, но волнение не проходило - как там, на военном совете, идет обсуждение и не было ли замечаний командующему.

Часов в 14.00 резкий звонок заставил подпрыгнуть. Хватаю трубку и слышу одно слово - «Зайди». Все ясно, что-то не так. Коленки подгибаются, но ноги несут в кабинет командующего. Обычно любезный порученец сейчас молча распахнул передо мной дверь.

Переступаю порог и пытаюсь печатать шаг. Командующий идет навстречу и перед моим носом машет рукой. Гневно говорит: «Как ты мог?! Я тебе верил, а ты меня так подвел!»

Не слушая моего недоуменного вопроса, в чем дело, командующий с упреком, сердито продолжал:

- Ты меня осрамил перед маршалом. У тебя не цифры, а вранье. Я тебя выгоню из политуправления.

Теперь уже мне терять нечего было, и я выкрикнул: «Я отвечаю головой за каждую цифру. Можете проверить по данным штаба».

Командующий знал, кто в штабе вел учет состояния дисциплины, и прокричал порученцу: «Никитина ко мне!».

Минута, другая и подполковник Никитин вошел в кабинет и пытался доложить о прибытии, но был заглушен басом командующего: «Доложи мне, сколько в округе происшествий и преступлений». Никитин стал, уверенно называть цифры. Командующий оторопел, потом, неизвестно к кому обращаясь, выкрикнул: «Не может этого быть - у маршала другие цифры! - затем уже спокойнее спросил - Так это у нас все точно?».

- Так точно, товарищ командующий, - в один голос пролепетали мы с Никитиным.

Командующий круто повернулся, подошел к столу, взял трубку прямого телефона с маршалом Бирюзовым и не сказал, а прокричал: «Товарищ Маршал Советского Союза, я на месте только что проверил. Все данные, доложенные мною на военном совете, верны! Ищите врунов у себя там».

Положив трубку, командующий спросил, был ли накануне у нас в штабе генерал Антонов.

Когда мы доложили, что был, но с нами не встречался, П.Ф. Батицкий, как бы про себя уже спокойно произнес:

- Знаю я этого «сивого мерина». Но ничего, я до него доберусь! А вы идите, работайте.

Этот факт надолго остался в памяти, и впредь, готовя любой документ, я по семь раз уточнял каждую фразу, каждую цифру. После этого случая авторитет политуправления у командующего еще больше укрепился, да и мой тоже.

На одном из очередных заседаний военного совета, когда подбирали кандидатуру начальника политотдела 6-го корпуса ПВО особого назначения, моя кандидатура единогласно была поддержана.

Однако свершиться чуду было не суждено. Когда на бюро Главпура рассматривали мою кандидатуру, генерал-полковник И.Ф. Халипов вдруг заявил:

- Ивана Андреевича я знаю давно и только с положительной стороны. Он успеет еще поработать начальником крупных политорганов. Сейчас же я прошу дать его в Управление политорганов ПВО инспектором.

Через несколько дней вышел приказ, и я, покинув свой родной округ, стал работником Главного политического управления. Но, повторюсь, самые теплые воспоминания о службе в округе останутся навсегда. Потому что ордена Ленина Московский округ ПВО был уникальным воинским объединением, подлинной школой и кузницей военных кадров.