11 сентября, 2013

СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ О РАКЕТНОМ НАПАДЕНИИ (СПРН)

Создание в конце 1940-х годов первых советских ракет, их совершенствование и увеличение количества в 1950-е и 1960-е годы, а также первые испытания МБР с термоядерными зарядами решительно перечеркнули монополию и превосходство США на это оружие. Концепцией сдерживания ядерной угрозы являлась возможность нанесения упреждающего или ответного ракетного удара по противнику. Но каким бы мощным ни был упреждающий удар, ответный удар по своей мощности, хотя и намного слабее, но и он может привести к непоправимому ущербу любую страну.

В то же время с обеих сторон предусматривались удары групповые, одиночные по цели и демонстративные устрашающие. Группировки ракетных сил географически расширялись (Северная Атлантика, Норвежское и Средиземное моря, Тихий и Индийский океаны). Собственные ракеты появились у Англии, Франции, Китая. Встала проблема – кто, откуда, когда, куда может нанести ракетный удар. Появилась необходимость создать средства, которые ответили бы на эти вопросы.

Первыми эту проблему решили США. Была создана система предупреждения о ядерных ударах (СПРЯУ).

В США к 1963 году были созданы надгоризонтные РЛС «Бимьюс», расположенные в Гренландии, Англии и на Аляске. В 1970 году была развернута система «Имьюс» для обнаружения старта баллистических ракет (БР) с высокоорбитальных искусственных спутников земли (ИСЗ) из космоса. В 1980-е годы для обнаружения БР, применяемых с наших подводных лодок, в США на западном и восточном побережьях и у своих южных границ были развернуты мощные РЛС «Пейв Пос».

По словам академика Минца А.Л., идея создания Системы предупреждения в СССР возникла на несколько лет раньше, чем в США. Ее создание сдерживалось субъективными, а главным образом, объективными причинами, – нашей отсталостью в технологической базе, особенно по ЭВМ и микроэлектронным элементам.

Прообразом Системы предупреждения о ракетном нападении можно считать создание радиолокационных станций (РЛС) для обнаружения спутников (ОС). Первые РЛС «Днестр», разработанные под руководством академика Минца А.Л. (главный конструктор Поляк Ю.В.) в Радиотехническом институте Академии наук СССР, были развернуты в Казахстане (узел ОС-1) и Сибири (узел ОС-2). Их задачей было обнаружение не БР, а ИСЗ, так как зоны обзора РЛС не были направлены на ракетоопасные направления, то есть осуществляли контроль космического пространства путем создания радиолокационного барьера протяженностью 5 тысяч километров.

В 1963–1964 г.г. были начаты работы и формирование частей с РЛС надгоризонтного обнаружения БР «Днестр-М», расположенных в Заполярье РО-1 и Латвии РО-2 (РО – ракетное обнаружение) для обзора Северного и Северо-Западного ракетоопасных направлений. Работы проводились под контролем управления во главе с генералом Коломийцем М.М., подчиненным Главку Минобороны, начальниками которого были генерал-полковник авиации Байдуков Г.Ф., а затем – генерал-полковник Юрасов Е.С.

По первоначальному эскизному проекту информация об обнаружении БР должна передаваться по средствам связи непосредственно с радиотехнических узлов на ЦКП Генштаба. Но это было исправлено, и в 1965 г. начато создание КП СПРН в Подмосковье.

Создание первых объектов шло ускоренными темпами под жестким контролем ЦК КПСС и правительства, чьи представители постоянно контролировали ход работ на местах.

Уже в июле 1968 г. РО-1 обнаружил три отечественных БР, стартовавших с подводной лодки из акватории Норвежского моря, что дало возможность на практике проверить правильность технических и, особенно, алгоритмических решений.

В конце этого же года начаты государственные испытания РО-1 и РО-2 комиссией под председательством зам. начальника Генштаба генерала Дружинина В.В. В 1969–1970 годах начаты испытания КП СПРН и системы передачи данных (СПД). В 1970 году РЛС, СПД и КП были приняты на вооружение. Заметным событием в развитии системы было совещание 9 января 1969 г. непосредственно на КП СПРН, проводимое заместителем Председателя Совета Министров СССР Смирновым Л.В., на котором присутствовали министр обороны маршал Гречко А.А., министр радиопромышленности Калмыков В.Д., главком ПВО маршал Батицкий П.Ф., главком РВСН маршал Крылов И.И., генеральные и главные конструкторы систем РКО. Обсуждался главный вопрос: что развивать и что создавать.

В ходе совещания участники ознакомились с оборудованием КП. Докладывали только офицеры, среди которых выше майора не было. Конструкторы молчали. Маршал Гречко А.А. спросил у меня, где учились офицеры. Я ответил, что все они – выпускники академии имени Говорова. Была отмечена их высокая техническая выучка. В заключение была показана работа КП при ракетном нападении. Здесь докладывал и показывал я. Это был для меня первый экзамен на знание оперативно-стратегической сущности СПРН, да еще в присутствии впервые за мою службу такого высокого руководства. Через полтора месяца мне было присвоено звание генерал-майора. Значит, экзамен выдержан. В итоге еще больше внимания стало уделяться СПРН. Приняты решения об ускорении работ по созданию космической системы обнаружения старта МБР с территории США (УС-К) и разработке РЛС загоризонтного обнаружения (ЗГО) «Дуга».

В последующем на вооружение принимаются узлы в Крыму и Закарпатье. На ОС-1 и ОС-2 вводятся в строй РЛС с обзором космического пространства на Восточном и Юго-Восточном ракетоопасных направлениях.

РЛС СПРН и ПРО выполняли задачи самостоятельно, без взаимодействия, что заметно ослабляло возможности по обзору космического пространства. РЛС работали в разных диапазонах частот по своим алгоритмам обработки и формирования выходной информации. Такое положение было проявлением узковедомственного подхода, незнания и непонимания роли и значения СПРН как общенациональной системы, выполняющей задачи в интересах высшего руководства страны для сдерживания ракетно-ядерной войны и принятия ответственнейшего решения при ее развязывании.

К сожалению, нашлись ученые, которые пытались доказать, что СПРН – это составная информационная часть ПРО, проводя аналогию РТВ и ЗРВ противосамолетной обороны. Маршал Батицкий П.Ф. резко осудил эту «теорию», поставив все на свои места.

В 1976 году РЛС СПРН и ПРО были сопряжены и информация через КП ПРО поступала на КП СПРН. Под руководством главного конструктора СПРН Репина В.Г. его ближайшими помощниками докторами наук Меньшиковым А.В., Головкиным Б.А. и Траубенбергом В.П. была решена уникальная сверхсложная задача объединения полностью автоматически информации от разных систем вооружения.

В 1974–1976 годах в Заполярье создана приемная станция «Даугава», сопряжение которой с РЛС «Днепр» значительно увеличило пропускную способность радиолокационной информации узла.

В эти годы проведена модернизация всех РЛС на узлах предупреждения, и были созданы новые в Латвии, Казахстане и Сибири.

Большие работы проведены при модернизации КП СПРН: были заменены старые ЭВМ на более совершенные (главный конструктор Карцев М.А.), разработаны совершенно новые боевые программы с перспективой подключения к ним средств космического и загоризонтного обнаружения, коренным образом перестроена система боевого и технического управления.

В 1984–1985 годах приняты на вооружение и поставлены на дежурство совершенно новые РЛС «Дарьял» (главный конструктор Иванцов В.М.), основанные на базе фазированной решетки. Эти грандиозные по размерам станции были поставлены на Севере и в Азербайджане, что способствовало на 80 % созданию сплошного радиолокационного поля в космосе за пределами страны, усилив Северное ракетоопасное направление и надежно обеспечив обзор Южного, где на острове Диего-Гарсия американцы создали базу для подводных лодок, патрулирующих в Индийском океане.

Для прикрытия Северо-Восточного ракетоопасного направления ученые НИИ ПВО произвели моделирование, в результате которого оптимальным местом дислокации новой РЛС являлся Норильск. Однако это было отвергнуто Генштабом, и начато создание узла в районе Енисейска в 3 тысячах километрах от границы, что являлось нарушением Договора по ПРО 1972 года между СССР и США, по которому РЛС ПРН должны располагаться только по периферии страны с антеннами, обращенными вовне. Американцы заявили протест, и строительство по решению нашего правительства было прекращено.

Дислокация надгоризонтных РЛС в разных географических точках страны с разными климатическими, геофизическими условиями создавали особые трудности при их создании и эксплуатации.

Так, на Северном РОН на станции воздействовали помехи от полярного сияния, в Латвии – засветка при заходе солнца, в Закарпатье – повышенная влажность, в Крыму – сверхрефракция от отражения Средиземного и Черного морей и пустыни Северной Африки, в Казахстане – солончаковая вода, в Сибири – отражение от Саянских гор. Конструкторам приходилось решать задачи по каждой станции отдельно. Ярким примером является согласованная работа «спарки» из молодых ученых-конструкторов – аппаратчика Ошанина О.В. и математика-алгоритмиста Саврасова Ю.С. То, что невозможно было решить аппаратурно, решалось алгоритмически, и наоборот.

Увеличение количества подводных лодок противника с ракетами на борту с межконтинентальной дальностью, способных стартовать из любой точки мирового океана, да и МБР, стартующих с территории США, обнаружение которых надгоризонтными РЛС в большинстве случаев возможно на нисходящем участке траектории, приводит к уменьшению времени предупреждения до их падения. Этот объективный недостаток компенсирует комплекс средств обнаружения непосредственно старта ракет, где бы он ни был, космическими аппаратами, дежурящими на геостационарных и эллиптических сверхвысоких орбитах, со своими сложнейшими КП в Центре и на Дальнем Востоке (генеральный конструктор академик Савин А.И.).

При этом особую сложность для разработчиков представляла селекция инфракрасного излучения двигательной установки, особенно первой ступени ракеты наземного базирования на фоне многих тысяч излучающих объектов (электростанции, железные дороги, аэропорты, различные предприятия и многое другое), а также от небесных светил. Савин А.И. с ближайшими помощниками Власко-Власовым К.А., Хлибко В.Г., Литовченко И.Г., с конструкторами космических аппаратов Ковтуненко В.М., Чесноковым П.Г., Родиным А.Я. эту сложность преодолели, и в начале 1980-х годов УС-К был поставлен на боевое дежурство в Центре, а в 1998 г. на Дальнем Востоке, как составная часть комплексной СПРН.

Для СПРН одинаково недопустимо как необнаружение БР противника, что приведет страну к катастрофическим последствиям, так и выдача ложной информации об обнаружении ракет, что может спровоцировать войну. Если задача обнаружения БР решалась положительно, то задача недопущения ложных обнаружений решалась с большими трудностями. Они могли возникнуть от естественных помех, от состояния аппаратуры, от нарушения логики работы и сбоев алгоритмов управления, по вине личного состава боевых расчетов. В 80-х годах эта задача в основном была решена, но работы на этом не закончены. Постоянно ведутся исследования возможных причин ложных тревог и путей их недопущения.

Существенным недостатком в создании вооружения СПРН является неравнопрочность технологического и энергомеханического оборудования. Если первое создавалось на основе лучших современных технологий с неоднократным аппаратным резервированием, то второе базировалось на общепромышленном, зачастую устаревшем оборудовании с низкой надежностью, с малым сроком работоспособности, с ручным управлением, длительным сроком восстановления при неисправностях. Отсутствовали также собственные источники энергопитания. Внедренный на «Дарьяле» электрогенератор МГД сложен в эксплуатации.

Для повышения надежности обнаружения старта МБР с территории США в 1970-е годы были созданы два узла загоризонтного обнаружения на Украине и Дальнем Востоке. Первые испытания оказались неудачными, так как электромагнитные излучения станций проходили через геомагнитную «шапку», близкую к Северному полюсу, что создавало некомпенсируемые помехи. Меры, принимаемые главным конструктором Кузьминским Ф.А., результатов не дали. Работы зашли в тупик из-за поспешности принятия решения на создание станций ЗГО без детального изучения особенностей ионосферы и других физических явлений в космосе.

Равноправной неотъемлемой частью единого комплекса СПРН является система передачи данных (СПД), состоящая из технологической аппаратуры на узлах и КП СПРН и внешних каналов связи: проводных, разнесенных по разным направлениям, космических, радиорелейных и радио. Такое насыщение каналами обеспечило устойчивую непрерывную связь между элементами системы, ее помехоустойчивость и засекреченность. Телекодовая информация передается с высочайшей скоростью, уплотненной в сотни раз, с максимальной достоверностью и без сбоев. СПД разработана и внедрена коллективами под руководством главных конструкторов Ф.М. Липсмана, В.И. Шварцмана, И.М. Мизина.

Слабым, но исключительно важным элементом создаваемого вооружения являлась аппаратура боевого управления во всех звеньях от КП части до КП СПРН. Закладывалось такое положение в эскизных проектах. Ни одна комиссия в этом разделе проекта не разбиралась, считая это второстепенным, не учитывая, что управлять, поддерживать боеготовность, задавать режимы работы комплексов и многое другое будут люди. Наивысшая эффективность боевого применения, в конечном счете, зависит от сочетания человек-техника.

Например, на КП СПРН на центральном пульте управления длиной 4 метра было около сотни цифровых малоразличимых транспарантов, а дежурили на нем два человека. Здесь же, в 5 метров огромное табло, тоже цифровое. При этом цифра «1» имела много различных значений, четыре из которых по значению противоположны в зависимости от того, где и когда они высветятся. Здесь и на всех оповещаемых ЦКП сигнал «Внимание» означал, что обнаружена БР с недостаточной достоверностью, а на КП узлов этот же сигнал означал, что переполнено табло характеристик целей. К чести главного конструктора В.Г. Репина, по нашему предложению эти недостатки были устранены в ходе модернизации.

Была создана уникальная текстовая аппаратура на русском языке, обеспечивающая боевой расчет любой информацией в реальном масштабе времени на дисплеях. Наиболее безответственно было разработано оборудование КП узла ЗГО «Дуга», где установили два пульта управления: один для оперативного дежурного, другой для дежурного инженера, каждый длиной по 3 м, отстоящие друг от друга на 2 м. На каждом пульте – десятки транспарантов и клавишный блок. Пульты не взаимозаменяемые, а с автономными программами.

Чтобы выдать самую простую команду, надо нажать не менее четырех клавишей. Объем инструкции на пульт – 60 листов. Центральное табло высвечивается только в темноте, боевой расчет при этом должен сидеть 12 часов во тьме. Госкомиссия такой КП полностью забраковала. Причиной было то, что заказчик, разработчик, военпред следовали порочному принципу – «солдат при оружии» вместо «оружие при солдате». Вот поэтому и создаются средства управления, которые потом с новыми затратами надо коренным образом переделывать.

В 1978 г. я пригласил на КП СПРН двух главных конструкторов: УС-К - Савина А.И. и ЗГО – Кузьминского А.Ф. Показал оборудование и рассказал, что было сделано по нашим предложениям. Кузьминский раздраженно сказал, где же я был, когда он создавал свой КП? Я ему ответил, почему он меня не привлек и не спросил моего совета, когда разрабатывал КП ЗГО. Анатолий Иванович согласился, что надо привлекать к созданию КП тех офицеров из войск, которые будут на них нести службу, и слово сдержал.

Другой случай. В декабре 1977 г. у нас состоялась первая армейская партконференция, на которой присутствовал главнокомандующий Войсками ПВО Маршал Советского Союза Батицкий П.Ф. и член Военного Совета Войск ПВО генерал-полковник Бобылев С.А. Начало – в 10.00. В 9.00 получил доклад, что на КП – Главком. Начальник штаба – уже там. Прибыл, представился. Батицкий в благодушном настроении сидит за центральным пультом и молча все осматривает. На пути в Дом офицеров в машине задаю вопрос: какие у него замечания?

На что он произнес: «Если бы были замечания, я бы сказал без твоего вопроса. Там мне лихо докладывали твои хлопцы обстановку по своим телевизорам (дисплеям). А ты и начальник штаба разбираетесь в этом?» Я ответил, что данные об обстановке отражаются те, которые мы предложили конструктору, поэтому читать умеем. Павел Федорович спросил, как к этому отнесся конструктор, на что я ответил, что положительно, и теперь критиковать будем не его, а сами себя, так как он сделал так, как мы просили. Главком подвел итог разговора: «Молодцы. А то наизобретают непонятно для кого – для гениев или дураков».

В справедливости этих слов я убедился позже, когда был начальником академии, на образцах АСУ противосамолетной обороны («Алмаз», «Протон», «Сенеж», «Байкал–1»), где воздушная обстановка на экране отображается многочисленными похожими символами.

Несомненно, было бы целесообразно в НИИ и КБ, создающих системы управления, иметь штатных консультантов из числа уволенных из армии офицеров, имеющих опыт боевого управления.

Огромную работу по созданию СПРН провели военные строители. Спроектированы и построены в отдаленных районах уникальные сооружения, смонтированы многочисленные объекты энерго- и водоснабжения. Построены благоустроенные административно-жилые городки. Руководил многотысячным коллективом строителей генерал Вертелов К.М.

В создании СПРН участвовало несколько министерств оборонных отраслей, десятки НИИ и КБ, сотни предприятий. Идейно-конструкторскую мысль в создание СПРН заложил дружный коллектив Радиотехнического института Академии наук. Этот же институт разрабатывал конструкции новых РЛС, модернизировал устаревшие. Руководили работами коллективы Центральных научно-производственных объединений. Непосредственно на объектах осуществляли монтаж и настройку аппаратуры инженеры, техники и рабочие Головного производственно-технического предприятия, которые непрерывно годами без семей находились на объектах, работая зачастую без выходных дней.

В создании Системы активно участвовал Генштаб. У нас постоянно находились офицеры из группы РКО во главе с генералом Феденко А.А. Плодотворно работали сотрудники 2-го и 45-го НИИ во главе с генералами докторами наук Сиротининым Е.С. и Шаракшанэ А.С.

Координировали работу от Совета Министров Л.И.Горшков, министры Калмыков В.Д. и Плешаков П.А., бессменный начальник заказывающего управления генерал Ненашев М.И. Управление генерала Вотинцева Ю.В. контролировало ход работ и соответствие создаваемого вооружения оперативному предназначению. Много сил и труда в создание системы, ее испытания и эксплуатацию вложили офицеры вновь создаваемых частей.

Постоянное внимание СПРН уделяли главкомы войск ПВО Маршал Советского Союза Батицкий П.Ф. и Главный маршал авиации Колдунов А.И.

За создание СПРН сотни участников были удостоены государственных наград, десятки стали лауреатами Государственных премий. Конструкторы Савин А.И., Репин В.Г. и Иванцов В.М., генералы Вотинцев Ю.В., Ненашев М.И., Лосев О.Н., Коломиец М.М., Вертелов К.М., более десятка рабочих предприятия были заслуженно удостоены высокого звания Героя Социалистического Труда.