15 сентября, 2013

КОРОТКО О ЛИЧНОМ

Я прожил долгую жизнь, насыщенную историческими событиями в жизни страны. Был их свидетелем и непосредственным участником вместе с нашим народом и нашей армией.

На склоне лет хотелось бы дать краткий самоотчет.

Цель и смысл моей жизни – служба в армии. Долгие годы сознательно подчинял ей все, всегда и везде.

Я далек от мысли, что был идеальным, таких людей нет. В жизни были и успехи, и неудачи, и досадные промахи.

Иногда мои бывшие однокашники по учебе в училище, в котором в годы войны я учился 6 месяцев, в академиях и сослуживцы говорят, что мне повезло в службе. Да, повезло. Я всегда любил службу, не разочаровался в ней, не был равнодушен к ней. Да и сейчас, будучи в отставке, я не потерял к ней интерес. На любой должности работал с полной отдачей сил и напряжением, что приносило определенные успехи.

Закончилась война. Женился. Жена окончила институт с дипломом с отличием, а у меня не было даже среднего образования. Будучи капитаном и отцом, окончил вечернюю школу и поступил в академию имени М.В.Фрунзе при конкурсе пять человек на место.

В моей карьере не было взлетов и падений, в мыслях не было стремления карабкаться по спинам сослуживцев или подставлять начальников, чтобы занять их место.

Мне повезло, что я учился у замечательных преподавателей, прошедших суровую школу войны и службы.

Мне повезло, что всю мою службу у меня были начальники, с которых можно было брать пример. Они были строги, требовательны, но среди них не было солдафонов, они безупречно владели своей профессией.

Меня мало наказывали, но не из жалости, а потому, что начальники видели, как я отношусь к службе, а недостатки были не из-за разгильдяйства и личной недисциплинированности. Для меня было больней взыскания выслушивать справедливое внушение.

Были редкие случаи, когда меня отчитывали при моих подчиненных. Этого правила придерживался и я, независимо от того, кто провинившийся – генерал или лейтенант. Особенно непозволительны разносы сгоряча, которые обычно необоснованны. Так и я старался относиться к своим подчиненным.

Недавно один из бывших командармов, который со мной не служил, в частной беседе сказал, ссылаясь на кого-то, что я был жестоким. Я не собираюсь оправдываться, но был иногда не жестоким, а жестким по отношению к подчиненным. Меня всегда возмущала безграмотность и некомпетентность, верхоглядство, нежелание заниматься самообразованием некоторых командиров.

Я терпеть не мог, когда командир уверенно докладывает, что сделано по хозяйственным вопросам, а на своем КП без помощников обойтись не может. Был случай, когда один из них, будучи оперативным дежурным, при возникновении ложной информации растерялся и испуганным голосом закричал: «Что это такое? Что делать?» Вот и судите сами, как я с ним после этого должен был разговаривать. Приходилось долгими часами терпеливо заниматься с ними на месте.

Я знал, что за глаза меня называли педантом, так как требовал без скидок строить службу только по уставам, наставлениям и приказам. При этом я всегда ставил себя на место подчиненного. Я на себе испытал, когда начальник давал оценку «плохо», но сам толком не знал, как сделать, чтобы было «хорошо».

У меня всегда в службе был принцип: знать больше и уметь лучше подчиненных. Это касается не только чисто служебных вопросов, но и общей культуры и эрудиции.

В службе было немало неприятностей. При этом я старался сдерживать свои эмоции, не переходить на крик. Во всем виноват я сам. Я всегда помнил вещие слова: руководить – это значит предвидеть. Меня раздражало, когда командир, начиная рабочий день, «изобретает», чем бы сегодня заняться. Поэтому при утренних докладах я интересовался планами на день. Я свою работу планировал с вечера и утром знал, что буду делать днем. Я сам себе создавал постоянное напряжение и требовал этого от подчиненных, так как знал, что расслабление, равнодушие обязательно приводят к неприятностям. Я не имел привычки обрывать докладчиков, да и меня никогда не обрывали, считая это невоспитанностью.

В мое время не было стяжательства или воровства. Довольствовались тем, что есть. Все мы жили в городках: у всех на виду и в службе, и в быту. Меня возмущает, когда я читаю, вижу и слышу, как переродились некоторые молодые военачальники. Они погрязли в дачных делах, требуя от командиров доставать им лес, бетонные блоки, оборудование для строительства дач с использованием личного состава, штатного транспорта без оплаты, толкая подчиненных на преступления. Если командир не идет на это, то попадает в немилость. Об этом знают сотни подчиненных.

Откуда такое? Ведь все они из Советской Армии, принимали советскую присягу. Нет у них офицерской чести и совести. Это дурной пример для подчиненных.

Пожалуй, самый сложный вопрос в службе – взаимоотношения начальника с подчиненным. Я всегда выбирал середину: быть в меру строгим, но не злым и злопамятным, в то же время не быть «парнем–рубахой», не заигрывать с младшими, не давать поблажек, не иметь любимчиков. Я не выношу, когда меня хвалят подчиненные, да и сам своим начальникам не говорил комплиментов. Каюсь, что иногда срывался, переходя на высокие тона. Но когда остывал, об этом сожалел.

Меня всегда коробило, когда начальник называл даже своих заместителей всюду только по фамилии. Ведь даже в царской армии офицер (князь или граф) в определенных обстоятельствах называл солдата-крестьянина по имени. Великий Суворов в трудную минуту восклицал «солдатушки–братушки». Я иногда допускал такую фамильярность без сожаления, от души. Это действовало, пожалуй, не хуже казенного «объявляю благодарность», а может, душевнее и теплее.

Мне везло с заместителями. За одним исключением, мы были единомышленниками, уважающими друг друга, без фамильярности и панибратства. Было их много за годы службы: заместителей – 6, начальников штабов – 7, заместителей по вооружению – 10, заместителей по тылу – 8, заместителей по политчасти – 13.

У меня много друзей – бывших подчиненных. Кто-то из них ушел из жизни, кого-то судьба разбросала по СНГ, но с большинством из них после увольнения мы стали друзьями. Нет дня, чтобы кто-то не позвонил, справившись о здоровье моем и жены. Приятно сознавать, что ты не забыт, тебя помнят, хотят встречи и простого человеческого общения.

Мы жили не как монахи. Отмечали вместе семейные праздники. О службе в это время не говорили, но каждый был готов выехать на КП, все помнили, кто мы есть. Спасибо всем вам, дорогие друзья.

Я благодарен судьбе за жизнь вне службы. Я был делегатом нескольких съездов КПСС и КП Украины, членом многих партийных органов, депутатом двух созывов Верховного Совета Украины, областных и городских Советов. Много раз был на приемах в Кремле, на Красной площади 7 ноября и 1 мая.

Я побывал во многих республиках и городах СССР, на предприятиях и в колхозах, на АЭС и ГЭС. В составе парламентских делегаций был в США, Бельгии и Австрии.

Я встречался с крупными партийными и государственными деятелями, известными военачальниками, выдающимися учеными. Я дружил с известными писателями, художниками, артистами. Все это оставило в жизни неизгладимый след.

Я всегда считал своим долгом рассказать офицерам и их семьям, солдатам и своим избирателям о своих впечатлениях об увиденном и услышанном, о встречах. Я чувствовал, что со мной хотят общаться не через стол президиума или с трибуны, а в непринужденной обстановке в клубе, библиотеке, казарме, школе, на стадионе, в цеху предприятия и на колхозном стане.

Я счастлив в своей семье. С моей любимой женой Юзефой Александровной мы прожили вместе, шагая в ногу по жизни и в службе, более 50 лет от старшего лейтенанта до генерал-полковника, от учащегося вечерней школы до профессора. Не сочтите за нескромность и сентиментальность. Я все эти долгие годы совместной жизни восхищаюсь своей женой за ее любовь, преданность, терпение, выдержку, за то, что в любом возрасте, в любой обстановке она не теряет женственности, обаяния, доброжелательности. По-другому о ней сказать не могу, других слов не нахожу.

В молодости она занимала крупную должность в комсомоле, была на виду, у нее было большое будущее. Но, несмотря на настойчивые уговоры, она отказалась от должности секретаря ЦК ЛКСМ Белоруссии ради моего поступления в академию. Я не знаю, многие ли женщины пошли бы на такую жертву. По окончании академии поехали... по лесам.

Где бы мы ни были, какую бы должность я не занимал, проживая в закрытых городках, Юзефа Александровна была центром притяжения жен офицеров, занималась общественной работой. К ней тянулись жены офицеров и прапорщиков. Где было возможно, работала. Несколько лет была директором школы.

Мы жили в бараке, стены которого промерзали насквозь, в «хрущевке» с дровяным отоплением. Тогда все так жили: и лейтенанты, и подполковники. Но мы были счастливы, так как были молоды и здоровы.

Она никогда не вмешивалась в мои служебные дела, не упрекала за мои командировки, за невнимательность к детям, воспитание и учеба которых лежали на ней. По несколько лет у нас жили и учились внуки, и все заботы тоже лежали на бабушке, хотя здоровье у нее далеко не комсомольское.

У нас любящие дети и внуки, честные и трудолюбивые, скромные. У нас добрые, порядочные невестка и зять. У нас никогда не было семейных раздоров, обид и размолвок. И все это благодаря Юзефе Александровне. У нее нет недоброжелателей, в людях она видит только хорошее. Ее знают сотни людей, она могла ладить со всеми, будь то жена маршала или прапорщика. Никогда и нигде не подчеркивала, кто у нее муж. Горжусь нашей дружной семьей. Мне было даже как-то неловко служить в полсилы при такой семье и жене – боевой подруге.

Я чувствую себя виновным перед ними за то, что не всегда был внимателен: только служба, служба... Я прожил долгую, трудную, но интересную жизнь и об этом не жалею. Если бы была возможность, я бы ее повторил.

Приступая к работе над очерком, я не ставил перед собой цель написать о всей моей жизни и службе, поэтому посвятил его воспоминаниям о самом трудном и никогда незабываемом 13-летнем периоде службы во главе СПРН.

Каждый военный гордится своей службой, своим вооружением. Это естественно. Но не все знают, что наряду с освоением космоса, созданием ракет, АРПЛ и авианосцев не меньшим, а может быть, по многим параметрам более существенным прорывом в науке и технике является создание СПРН с охватом десятков отраслей науки и сотен предприятий с новой технологией. Создана Система в короткие сроки: начата в 1964 году, а в 1971 году уже первые объекты были поставлены на боевое дежурство с последующим наращиванием.

Я бесконечно горд, что мне были оказаны честь и доверие первым возглавить войска ПРН. Я очень надеюсь, что новое поколение СПРНовцев возьмет на вооружение наш опыт, не повторит наших ошибок.

Желаю вам, мои молодые последователи, успехов, а нашим дорогим ветеранам – здоровья и благополучия.

Честь имею.

В. Стрельников