11 декабря, 2012

БОЕВЫЕ СТРЕЛЬБЫ В АРКТИКЕ

Федор СИМОНОВ

Федор Васильевич Симонов родился в 1917 г. Участник Великой Отечественной войны. В годы войны – командир зенитной артиллерийской батареи и дивизиона. Закончил Военную командную академию ПВО и академию Генерального штаба. Командовал полком, был начальником зенитных ракетных войск корпуса и Центральных офицерских курсов ПВО. Начальник зенитных ракетных войск, член Военного Совета 10-й отдельной армии ПВО. Кандидат военных наук. Автор книг «От деревенского порога», «Маршал Жуков – великий полководец», «Командармы Великой Отечественной» и др. Награжден орденом Отечественной войны 1 степени, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги» и др. Генерал-майор. Умер в 2004 г. В памяти ветеранов Вооруженных Сил генерал Симонов Ф.В. остался светлой незаурядной личностью, большим тружеником, настоящим товарищем и другом.

ИЗ ЗАПИСОК НАЧАЛЬНИКА ЗРВ 10-й ОА ПВО

В июле 1964 года мне предложили должность начальника ЗРВ 10-й отдельной армии ПВО, я дал согласие – и никогда не жалел о таком своем решении. Получив приказ о назначении, я выехал в Архангельск, город, знакомый мне со времен Великой Отечественной войны – здесь я командовал батареей, дивизионом, прикрывая один из портов, через который шла помощь союзников по ленд-лизу. На вокзале нас встретили два офицера из аппарата ЗРВ. Мне было передано приказание командующего армией быть у него через три часа, но я приехал пораньше, чтобы встретиться с полковником В.П. Харитоновым, моим однокурсником по академии Генштаба. Он дал мне много полезных советов, помог составить и отпечатать в машбюро план знакомства с ЗРВ армии.

В 12.55 я зашел в приемную, адъютант попросил меня подождать, и я вошел в кабинет генерал-лейтенанта Ф.А. Олифирова точно в указанное время. Беседа продолжалась целых два часа: командующий рассказал о задачах, возложенных на армию, об особенностях района, о ЗРВ. В заключение беседы спросил: «С чего думаете начать?» Я положил перед ним свой план знакомства с ЗРВ армии. Командующий внимательно его прочитал, похвалил меня и утвердил план. В заключение он сказал:

– Я вас, товарищ Симонов, – он часто называл подчиненных по фамилиям, а не по званиям, – пригласил в день вашего приезда потому, что сегодня выезжаю в войска. На устройство семьи вам один день, больше нет времени. Вас вселили временно. Уедет ваш предшественник, займете его квартиру. Приступайте к работе!

Выйдя из кабинета, я подумал, что все прошло хорошо. Олифиров произвел на меня хорошее впечатление... Остаток дня ушел на представления члену Военного Совета армии, первому заместителю командующего, начальнику штаба. ЧВС был генерал-майор Г.И. Волошко образованный, глубоко партийный человек, настоящий комиссар. Я быстро вошел с ним в контакт, и потом у нас были добрые отношения. Я часто встречался с ним, он помогал мне в работе советом и делом. Всегда, прежде чем поставить перед Военным Советом армии вопрос, касающийся ЗРВ, я советовался с Волошко, просил поддержки...

Через два дня я уже выехал в соединения... Командный состав бригад и полков ЗРВ 21-го корпуса производил хорошее впечатление. Половина имели академическое образование, все участники Великой Отечественной войны, имели боевой опыт. Возраст у большинства из них был, как и у меня, за 45. Многие из командиров прибыли по замене из центральных районов страны. Офицеры, сравнивая уровень боеготовности, боевой и политической подготовки подразделений Крайнего Севера с теми, откуда приехали, обычно отмечали, что боеготовность и обученность личного состава высокие, но инженерное оборудование, быт хуже, чем в центральных районах...

Меня просто поразила природа Крайнего Севера. Когда я прибыл в один из полков на Кольском полуострове, то увидел: на побережье не росло ни единого деревца, видны были только нагромождения холодных мрачных гранитных глыб. Скудная растительность была на солнечной стороне в низинах, куда ветер сдувал мелкие частицы грунта, росли жалкие небольшие кустики жесткой травы.

Знакомство с ЗРВ оставило в моей памяти неизгладимое впечатление о личном составе, местах дислокации частей. Я был восхищен людьми, их сознанием необходимости выполняемых задач... Места дислокации не походили друг на друга: одни части стояли в заполярной тундре, другие южнее Полярного круга в северных таежных лесах. Даже дивизионы одной части могли оказаться в двух климатических зонах – одни занимали позиции в тундре, другие – в лесах тайги. Инженерное оборудование ОП зенитных ракетных комплексов С-75 во всех частях в основном было закончено, а вот системы новых ЗРК еще были в стадии развертывания, шло строительство позиций. В 24-й бригаде (г. Плесецк) я решил основательно познакомиться с проектом строительства позиции. В условиях бездорожья пришлось объехать все дивизионы, где жили не только солдаты, но и офицеры с семьями. Быт личного состава, особенно семей, был не налажен, школьников возили на занятия гусеничными вездеходами на расстояния в 20 километров и более. Однако никто не жаловался на тяготы быта. Если и были просьбы, то высказывались они не в категоричной форме... Как правило, командиры дивизионов просили помочь стройматериалами, жены офицеров просили регулярнее завозить «на точки» товары первой необходимости. Свои наблюдения и выводы я доложил командующему.

– Вы, товарищ Симонов, доложите на ближайшем Военном Совете о состоянии ЗРВ и ваши предложения по улучшению положения дел. Кстати, пришло решение о введении вас в состав Военного Совета, – командующий пожал мне руку. – Поздравляю!

До заседания Военного Совета оставалась неделя. Я сел за подготовку доклада, переделывал его несколько раз, затем прочитал своим заместителям и начальнику боевой подготовки. Они посоветовали мне сделать доклад более мягким... Мне впервые пришлось выступать на Военном совете – и как новому его члену, и как начальнику ЗРВ армии. Доклад, как меня и предупреждали, произвел неблагоприятное впечатление... Начальник штаба армии довольно резко заявил, что полковник Симонов не вник в дела по-настоящему и сделал необоснованные выводы. Первое выступление создало настрой, меня не поддержали... Уткнувшись в лежавший передо мной текст, я сидел, ожидая заключительного выступления. Командующий подвел итог:

– Считаю, – сказал он, – что начальник ЗРВ хорошо сделал доклад, его выводы профессионально грамотные, он знает, о чем говорит. Недостатки, поднятые в докладе, нам известны, хотя, видно, и не всем. Я предлагаю принять постановление по обсуждаемому вопросу – ракетчики хорошо подготовили вопрос. Вскоре я занялся обновлением своего аппарата. На вакантную должность заместителя начальника отдела боевой подготовки пригласил из оперативного отдела армии подполковника Г.Ф. Рылеева – ранее он командовал дивизионом. Когда же потом освободилась должность командира полка, я предложил командующему назначить его... Он хорошо командовал полком, бригадой, стал начальником ЗРВ корпуса, а потом сменил меня на должности начальника ЗРВ армии, получил звание генерал-майора... Из инженерно-ракетной службы ЗРВ армии мною был переведен в отдел боевой подготовки майор Александр Петрович Жарков, грамотный, с аналитическим складом ума инженер. С большой пользой трудились подполковник М.А. Остапчук и В.Г. Потапов, полковник М.Я. Аптер, от которого потом должность главного инженера ИРС принял полковник Н.Ф. Босецкий. Хорошими его помощниками были А.Н. Ковалев, С.П. Грачев, Н.И. Шашкин, В.А. Желтов. Желтов был во Вьетнаме, получил там ранения. Вскоре, к сожалению, он ушел из жизни. После него ИРС возглавил замечательный инженер полковник А.Н. Ковалев... Хочется также вспомнить больших тружеников начальников ЗРВ соединений полковников М.А. Титова, И.А. Кошмана, Г.М. Котова.

С командующим я прослужил два года, до его перевода на более высокий пост. Мне нравились трудолюбие и твердость Федора Акимовича, его последовательность, продуманное принятие решений без суеты и спешки. Если уж он решил, то все будет непременно выполнено. Олифиров никогда не занимался приукрашиванием, очковтирательством и не прощал этого подчиненным. Большое внимание он уделял проведению учений, тренировок, сборов с командирами соединений и частей. Тщательно готовился к ним сам и требовал этого ото всех. За день-два до начала занятий он проверял готовность мест их проведения, оборудование наглядными пособиями, готовность руководителей. Если кто не был готов, то отстранял его, независимо от занимаемой должности и поэтому все готовились очень основательно. Работать в войсках с командующим было трудно, но я хорошо помню, что всем хотелось быть в составе группы, если он ее возглавляет. Генерал Олифиров блестяще проводил разборы учений, подробно анализируя действия родов войск и их командиров. Обладая превосходной памятью, огромной работоспособностью, он постоянно держал своих ближайших помощников в рабочем, напряженном состоянии. Ему невозможно было доложить необоснованное, поверхностное и неконкретное мнение по интересующему его вопросу. Служа под его началом, я научился многому…

В первую зиму моей службы в армии я с офицерами выехал в арктический полк ЗРВ. Здесь меня застала такая штормовая погода, которую я даже представить себе не мог… Спрашиваю командира, как он в таких условиях добирается до КП.

– В штабе есть планшет по управлению огнем, – ответил он.

– Вы уверены в надежности такого управления? – спросил я.

– Нет, конечно, но другого решения у меня нет...

Я подумал, что доклад с КП соединения на КП армии о приведении в готовность номер один вряд ли был объективен. Как только утих шторм, я объехал ОП дивизионов. Увиденное заставило меня реальнее посмотреть на боевую готовность арктического полка. Я приказал командиру оборудовать дублирующий КП полка в одном из подвальных помещений и в штормовую погоду переключать средства связи с основного КП, производить отсюда управление боем. Кроме того, возникла мысль о необходимости проведения опытных боевых стрельб в Арктике во время шторма. Этот вопрос я продумал в деталях, тщательно обосновал доводы для отражения возможных возражений...

Командующий выслушал меня внимательно:

– Видать, вы не зря почти десять дней прожили в Арктике. Ваши предложения и выводы одобряю. Готовьте проект письма главкому и программу испытаний на учении зенитной ракетной техники.

Ответ на письмо Главнокомандующему Войсками ПВО страны Главный штаб прислал месяца через полтора: главком дал добро, и мы представили план учения и программу испытания ракетной техники... Нам разрешили израсходовать четыре ракеты для стрельбы по надводным целям и четыре – по воздушной.

На проведение стрельб по надводным целям прилетел генерал М.А. Уваров с двумя офицерами своего аппарата. Стреляло два дивизиона полка, обе стрельбы были проведены успешно и Уваров бурно восторгался результатами...

Вторую часть опытного учения проводили во второй половине января. Прибыв в полк, начали готовиться к проведению учения и ждать – шторма... В этот период, кстати, произошел небывалый случай с начальником штаба дивизиона... На ОП забрел белый медведь, напал на майора сзади, сбил с ног, разорвал куртку... Майора спас случай: разводящий производил смену часовых. Вдруг увидев медведя, дал очередь из автомата вверх. Разбойник бежал, и офицер был спасен.

Учение «Арктика» было завершено успешно, был собран и обработан большой фактический материал, выработаны практические предложения по боевому применению ЗРВ на Крайнем Севере и в Арктике. Итоги учения и выводы по ним очень понравились командующему армией.

За все время моей службы с генералом Олифировым у меня с ним был один конфликт. В ЗРВ вводилась автоматизированная система управления ракетными комплексами (АСУРК). Выбор некоторых районов строительства КП под АСУРК был произведен до моего прибытия в армию. Я выехал ознакомиться с выбранным районом. Место для него было выбрано неудачно, мы с командиром бригады подыскали более подходящий район, о чем я доложил генералу Олифирову. Насупив брови, он негромко, но решительно произнес:

– Будем строить там, где определено материалами выбора.

Я не стал отступать:

– Строить КП бригады на выбранном месте – не буду!

Командующий оценил мою категоричность:

– Хорошо, я разберусь во всем этом сам...

В конечном итоге КП построили в том районе, который мы выбрали с командиром. На том и закончился конфликт.

С переводом Федора Акимовича на новую должность командующим армией назначили генерал-лейтенанта Ф.М. Бондаренко. Он хорошо знал ЗРВ, умел быстро схватывать новое, мог упростить сложное до разумного практического понимания, обладал быстрым мышлением незаурядного ума. Однако превосходное знание Федором Михайловичем ЗРВ, как потом показала служба, не облегчило мое руководство войсками, а даже усложнило его. Он не всегда воспринимал мои решения по ЗРВ, высказал мне много претензий за инженерное оборудование ОП, благоустройство жилых городков... Я молча принимал упреки. Наконец, в одной из частей член Военного Совета армии сказал:

– Федор Михайлович, когда полк строил и занимал эту ОП, полковника Симонова не было в армии.

– А ты чего молчишь, Симонов? Я с тебя стружку снимаю, а ты молчишь? – спросил Бондаренко.

– Если говорить двоим одновременно – будет похоже на ссору, а ссориться со старшим нельзя... За ЗРВ я в ответе! Ладно, тёзка, – генерал Бондаренко так назвал меня, – не буду больше тебе кровь пускать ...

Два года службы под началом Федора Михайловича были самым нелегким периодом за все время моего пребывания в должности начальника ЗРВ армии. Особенно трудно было первые три месяца, пока мы «притирались» друг к другу, но уже месяца через два после его вступления в командование армией мне было присвоено звание генерал-майора артиллерии.

Почти одновременно с генералом Бондаренко в армию на должность первого замкомандующего прибыл дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н.Д. Гулаев, один из выдающихся летчиков Великой Отечественной войны, человек, влюбленный в авиацию, считавший ее главнейшим родом войск... Характер у него был непоседливый, большую часть служебного времени он проводил не в штабе, а в войсках, главным образом в авиационных полках. Уже не летая сам, он не мог не видеть хотя бы того, как летают другие. Аэродромная жизнь, подготовка к полетам, сами полеты – все это волновало Гулаева по-прежнему, без этого он не представлял свою жизнь, службу.

Довольно-таки скоро Федор Михайлович был назначен на должность командующего ЗРВ ПВО страны как один из наиболее достойных кандидатов, а командармом – Н.Д Гулаев, уже генерал-лейтенант авиации. Получив приказ о назначениях, командующие вместе вылетели в соединения армии, взяв с собой меня и за четыре дня они побывали во всех соединениях, на всех вновь построенных позициях, на ОП... Сразу по возвращении из войск Федор Михайлович убыл к новому, месту службы. Когда его самолет поднялся в воздух, Гулаев сказал в торжественно-приказной форме:

– За работу, начальники, работать теперь нужно как можно лучше!

С Николаем Дмитриевичем, когда он был командующим армией, мне пришлось служить почти шесть лет...

В 1970 году Главнокомандующий ВМФ проводил очень большое по своим масштабам учение под кодовым наименованием «Океан», в котором принимали участие и войска нашей армии. Мы должны были проводить боевые стрельбы по воздушным РУМ (радиоуправляемая мишень) и по водной мишени, также управляемой по радио – их запуск осуществлялся с полигона ВМФ. На учении присутствовало руководство Вооруженных Сил во главе с Министром обороны Маршалом Советского Союза А.А. Гречко. Эти стрельбы должны были подтвердить надежность прикрытия от воздушного удара не только баз ВМФ, но и промышленных, политических центров страны. По воздушным РУМ стреляли и корабельные зенитные ракетные комплексы, что придавало стрельбам состязательность между силами ПВО страны и флотом. Об этом маршал П.Ф. Батицкий особо предупредил генерала Н.Д. Гулаева... За несколько часов до начала в Заполярье прилетели Маршал Советского Союза Батицкий и генерал-лейтенант Бондаренко. Маршал и Гулаев сразу вылетели на вертолете на другой аэродром встречать министра. Бондаренко остался со мной, я ему доложил обо всем, что сделано в дивизионе для подготовки к учению...

Ночью я спал неспокойно, проснулся рано, а сразу после завтрака вместе с командующими вылетел вертолетом на ОП дивизиона, где все уже было готово, о чем доложил командир дивизиона капитан Климов. Федор Михайлович задал ему несколько вопросов и на все вопросы тот ответил уверенно и лаконично, что подняло настроение начальства.

– Подготовлен командир дивизиона хорошо. Но уж больно он суховат. Как, тезка, ты его оцениваешь?

– Уж очень большая дистанция между вами и Климовым. Он первый раз разговаривает с командующим ЗРВ ПВО страны. К тому же, он по характеру не очень словоохотлив, молчун. Но если он что доложит, то достоверность его слов стопроцентная...

...Мои оценки командирских качеств Леонида Ильича Климова оказались правильными. Через месяц он стал майором, его назначили командиром полка, затем он командовал бригадой, был заместителем командира и командиром корпуса, стал генералом, был назначен начальником Минского ВИЗРУ, которое он сам окончил...

...Мощный металлический звук сирены нарушил холодную и мрачную тишину острова. Мы в это время были на ДКП, и как только командир доложил о готовности, я предложил командующим пройти на смотровую площадку. Здесь не было слышно команд, но, судя по тому, что делал личный состав стартовой батареи, можно было полагать, что подготовка к стрельбе проходит нормально.

Антенны станции наведения ракет развернулись в сектор стрельбы, стали «прощупывать» небо. Вот они чуть заметно вздрагивают, затем это прекратилось, цель взята на автоматическое сопровождение. Из-за бруствера окопа показались остроголовые ракеты, направленные в сторону цели... Наконец стартует первая ракета, с ревом скрываясь в свинцовых облаках, затем вторая... Мы на смотровой площадке притихли, нервы напряжены до предела, у каждого одна мысль, будет ли цель поражена? Ракетам до встречи с РУМ и ее уничтожения лететь немногим более 40 секунд, а нам казалось, что прошла уже не одна минута.

Через несколько секунд со стороны ОП дивизиона слышно громкое протяжное «Ура-а-а!» – так всегда на полигоне отмечали уничтожение цели. Капитан Климов доложил, что дивизион выполнил поставленную задачу и что полигон подтвердил уничтожение РУМ.

Вскоре мы узнаем, что министр, наблюдавший стрельбу с корабля, ее результатами доволен. Успешно была проведена и стрельба по надводной РУМ. Настроение командующих отличное, они рады и не скрывают этого. Я был доволен, пожалуй, еще более чем командующие. Ведь если за невыполнение стрельб их могли разве что пожурить, указать на недостаточную подготовку ЗРВ, то меня просто-напросто отстранили бы от занимаемой должности...

– Ну, Федор Васильевич, ЗРВ – силища! – восторженно произносит генерал Гулаев. – Спасибо тебе!

–Я тут ни при чем – стрелял не я, а личный состав дивизиона...

– Не скромничай, тёзка. Рад ведь? – спрашивает Бондаренко.

– Очень даже рад! Кстати, у меня в связи с проведенными стрельбами, товарищ командующий, есть просьба.

– Это о чем же?

– Разрешите частям ЗРВ армии проводить боевые стрельбы с этого полигона. Мы договоримся об этом с моряками.

– Ты, тёзка, еще не отказался от этой идеи? Моего предшественника Уварова все время этим вопросом допекал, теперь и меня... Я доложу об этом маршалу, если он даст добро, я согласен.

С ОП дивизиона мы вертолетом вылетели на аэродром, с которого маршал П.Ф. Батицкий и генерал Ф.М. Бондаренко должны лететь в Москву. Прилетели минут на двадцать раньше маршала и промерзли основательно. Батицкий прибыл морским вертолетом в отличном настроении. Войска ПВО страны не осрамились перед Министром обороны и Главкомами других видов Вооруженных Сил...

– Товарищ Маршал Советского Союза, – обратился генерал Бондаренко, – командующий армией и начальник ЗРВ просят разрешить ЗРВ армии, дислоцирующимся в Заполярье и Арктике, проводить боевые стрельбы с полигона моряков.

– Начальник ЗРВ, это почему? – обращается ко мне Батицкий.

– Нужно учить войска действовать на местности, где им придется при необходимости вести боевые действия!

– Командарм, напишите мне письмо об этом! Обсудим в спокойной обстановке и примем решение. Возможно, вы и правы...

Когда самолет взял курс на Москву, Николай Дмитриевич спросил:

– Нужно ли так упорно добиваться разрешения на проведение стрельб ЗРВ на флотском полигоне? Хлопот нам с этим будет много.

– Нужно, товарищ командующий, для дела можно и похлопотать.

На наше официальное обращение к Главнокомандующему войсками ПВО был получен положительный ответ. Контроль за проведением и качеством стрельб со стороны командующего ЗРВ ПВО осуществлялся строго. На первых стрельбах присутствовал начальник боевой подготовки ЗРВ ПВО страны генерал-майор Петр Васильевич Шутов с несколькими офицерами своего отдела. Наши части показали высокую выучку и мастерство, о чем я доложил генералу Ф.М. Бондаренко, который позвонил мне и поздравил с успехом.

– Значит, тёзка, не зря я командовал армией и, бывало, конфликтовал с тобой, – резюмировал он.

...В октябре 1974 года, когда мне шел уже 57-й год, произошел третий по счету непорядок с моим сердцем. Прямо из кабинета меня доставили в гарнизонный госпиталь, где я пролежал полмесяца. Перед выпиской начальник отделения, мой лечащий врач посоветовал мне больше не испытывать судьбу... После долгих и нелегких раздумий я пришел к выводу, что этому совету придется последовать. На этом завершилась моя десятилетняя служба в должности начальника зенитных ракетных войск 10-й отдельной армии ПВО страны.